Кофе в 15:40

  Офисное здание дышало синхронным ритмом рабочего дня. Кондиционеры гудели на едва слышной частоте, компьютеры светились голубоватым светом, отражаясь в стеклянных перегородках. Пространство, поделенное на ячейки, существовало как единый живой организм — с артериями коридоров, нервными окончаниями телефонных линий и монотонным сердцебиением серверов в подвале.
  Артем сидел за своим столом, погруженный в колонки цифр, проплывающих перед глазами. Его руки двигались по клавиатуре уверенно, но сознание будто парило где-то между строками таблицы. Часы на запястье показывали 15:37. Три минуты до ритуала, появившегося в его жизни так незаметно, словно он всегда там был.
  Он думал о предстоящей встрече, зная, что Анжела, работающая на этом же этаже, тоже ждет этого момента. Их странный, никем не обозначенный ритуал возник неделю назад — случайная встреча у кофемашины, короткий разговор о проекте, перетекший в обсуждение документального фильма, который, удивительным образом, посмотрели оба.
  С тех пор они встречались у кофемашины каждый рабочий день. Никто не договаривался о времени, оно установилось само — 15:40. Не слишком рано после обеда, не слишком поздно перед окончанием дня. Идеальная пауза, невидимая трещина в структуре рабочего времени, куда можно было спрятать десять минут разговора.
  Артем проверил почту в последний раз и закрыл документ, над которым работал. Он встал из-за стола, одернул рукава белой рубашки и направился к зоне отдыха, где стояла кофемашина.    Проходя мимо стола Игоря, коллеги из соседнего отдела, он кивнул в ответ на вопросительный взгляд.
  — Кофе, — одними губами произнес Артем, и Игорь понимающе опустил глаза к своим бумагам.
  Кофемашина гудела, нагревая воду, когда Артем подошел к ней. Он достал свою кружку из шкафчика, темно-серую, без надписей — такую же нейтральную, как его рабочая одежда. Поставил ее под дозатор и уставился на панель с кнопками, хотя прекрасно знал, какую нажать.
  — Снова эспрессо? — голос Анжелы прозвучал сзади так, словно они продолжали разговор, прерванный всего минуту назад, а не вчера.
  Артем обернулся. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, с бледно-зеленой кружкой в руках. Светло-бежевое платье-футляр обрисовывало фигуру, не выставляя ее напоказ. На запястье — тонкий серебряный браслет, единственное украшение, которое он замечал на ней каждый день.
  — А ты снова американо? — улыбнулся он в ответ.
  — Разнообразие в малом — это слишком утомительно, — она подошла ближе и поставила свою кружку рядом с его. — Когда знаешь, что тебе нравится, зачем пробовать что-то еще?
  Эта фраза зависла между ними, наполнившись вдруг значением, которого ни один из них не вкладывал. Артем нажал кнопку эспрессо и отступил на шаг, пропуская Анжелу к кофемашине.
  — Как проект Северодвинского филиала? — спросил он, чтобы заполнить паузу.
  — Цифры сходятся, но что-то в их квартальном отчете меня настораживает, — она нажала кнопку своего американо и повернулась к нему. — Слишком ровные показатели. Ни одного провала, ни одного всплеска.
  — Может, просто стабильный рынок?
  — Может быть, — она пожала плечами, — но в таком случае их стратегия развития на следующий год слишком агрессивна.
  Кофемашина закончила наливать эспрессо. Артем взял свою кружку и отошел к высокому столику у окна. Отсюда открывался вид на соседние офисные здания — одинаковые стеклянные коробки, заполненные такими же людьми, сидящими в таких же открытых пространствах, пьющими такой же кофе.
  Анжела присоединилась к нему через полминуты. Они стояли рядом, не касаясь друг друга, и смотрели на город за окном.
  — Иногда мне кажется, что все эти здания — просто декорации, — тихо произнесла она, делая первый глоток. — Как будто мы все играем в одну и ту же игру, но никто не помнит, когда она началась и каковы ее правила.
  Артем посмотрел на ее профиль, четкий на фоне серого городского пейзажа.
  — А тебе хотелось бы других правил? — спросил он после паузы.
  Анжела повернулась к нему. В ее глазах, карих с легким оттенком зелени по краям радужки, мелькнуло что-то похожее на удивление.
  — Я не уверена, что правила вообще существуют, — она улыбнулась краем губ. — Скорее, это просто мы придумываем их, чтобы не чувствовать себя потерянными.
  — И какие правила придумала ты? — Артем почувствовал, как разговор соскальзывает с поверхности повседневности во что-то более глубокое.
  Она помолчала, глядя на свою кружку.
  — Главное — не ждать, что кто-то другой сделает меня счастливой, — наконец произнесла она. — Все остальное — детали.
  Артем кивнул, ощущая странное сочетание узнавания и новизны. Словно услышал свои собственные мысли, но произнесенные другим голосом.
  — А ты? — теперь она смотрела на него внимательно, как будто за простым вопросом скрывалось что-то большее.
  — Я... — он на мгновение замешкался, — я думаю, что любые связи — временны. Может быть, поэтому я не спешу их создавать.
  — И тем не менее, вот мы здесь, — она обвела взглядом комнату, — внутри самого сложного переплетения связей — корпорации.
  — Рабочие отношения проще. У них есть цель, структура, понятные границы, — Артем сделал глоток кофе. — В них нет... ожиданий.
  Последнее слово он произнес тише, будто сомневаясь в его уместности.
  — Ожиданий? — переспросила Анжела.
  — Да. Ожиданий, что ты должен быть каким-то определенным. Что должен соответствовать чему-то, что существует только в чужом представлении.
  Она задумчиво кивнула.
  — Знаешь, что меня всегда удивляло? — сказала она, глядя куда-то сквозь стекло. — Как люди создают в своем воображении образ другого человека, а потом обижаются на реального за то, что он не соответствует выдуманному.
  Артем улыбнулся.
  — И сколько отношений закончилось именно из-за этого, — добавил он.
  — А твои? — внезапно спросила Анжела, и тут же словно пожалела о вопросе, отведя взгляд. — Извини, это не мое дело.
  — Нет, все нормально, — Артем сделал еще один глоток, выигрывая время. — Мои в основном заканчивались из-за того, что я... не умею делиться пространством.
  — В каком смысле?
  — Я слишком привык к тому, что квартира — это продолжение меня. Там все на своих местах, тишина, когда я хочу тишины, и музыка, когда я хочу музыки. Никто не оставляет чашки на столе или мокрые полотенца в ванной.
  Анжела рассмеялась — тихо и как-то удивительно знакомо.
  — Я узнаю эту проблему. Моя последняя попытка совместной жизни закончилась через три месяца. Он был прекрасный человек, но... — она покачала головой, — он считал, что книги нужно складывать стопками на полу. Стопками. На полу. Когда существуют книжные шкафы.
  Теперь рассмеялся Артем. Искренне, без напряжения, и этот смех будто смыл последние остатки официальности между ними.
  — А еще он не понимал, зачем мне нужно столько времени проводить наедине с собой, — продолжила она. — Как объяснить кому-то, что иногда тебе просто необходимо сидеть и смотреть на закат, не разговаривая?
  — Не нужно объяснять, — тихо сказал Артем. — Нужно просто найти того, кто поймет и так.
  Их взгляды встретились, и на мгновение что-то промелькнуло между ними — узнавание, понимание, возможность чего-то большего. Но часы на стене показывали 15:51 — их маленький перерыв подходил к концу.
  — Мне пора возвращаться, — Анжела допила свой кофе и поставила кружку на поднос для грязной посуды. — У меня созвон с аудиторами в четыре.
  — Конечно, — кивнул Артем. — Удачи с проектом.
  Она улыбнулась ему — не вежливой офисной улыбкой, а чем-то более теплым и личным.
  — До завтра? В то же время? — спросила она, хотя оба знали ответ.
  — Я буду здесь, — ответил он.
  Анжела кивнула и вышла из комнаты, оставив после себя легкий аромат жасмина и ощущение недосказанности. Артем остался стоять у окна, глядя на город, который внезапно показался ему не таким монохромным, как прежде.

  Кафе находилось в пяти минутах ходьбы от офиса, но в совершенно другом мире. Если бизнес-центр дышал кондиционированным воздухом и пульсировал в ритме деловых встреч, то это небольшое помещение с кирпичными стенами существовало вне времени. Приглушенный свет от ламп с медными абажурами, старые деревянные столы, потертые книги на полках вдоль стен — все создавало впечатление уютного убежища от городской суеты.
  Артем пришел первым и выбрал столик в углу, подальше от входа. Суббота днем — спокойное, ничем не обремененное время. Нейтральное, не создающее лишних ожиданий. «Может быть, выпьем кофе не у кофемашины?» — предложила Анжела накануне, и он согласился так быстро, что самому стало неловко.
  Он заказал себе эспрессо — такой же, какой пил в офисе каждый день. Привычки успокаивали его, создавали иллюзию контроля над хаосом жизни. Особенно сейчас, когда что-то в этой жизни начинало меняться, выходить за привычные рамки.
  Анжела вошла в кафе ровно в назначенное время, огляделась и, заметив его, улыбнулась. На ней было темно-синее платье и легкий кардиган цвета слоновой кости — наряд, балансирующий на грани между офисным и вечерним. Волосы, обычно собранные, сегодня свободно спадали на плечи. Артем подумал, что она выглядит моложе и как-то... беззащитнее без своего рабочего образа.
  — Надеюсь, я не опоздала, — сказала она, присаживаясь напротив.
  — Нет, я пришел раньше, — ответил Артем. — Это...
  — Привычка? — она закончила за него с понимающей улыбкой.
  — Да. Лучше ждать, чем заставлять ждать.
  Официант подошел к их столику, и Анжела заказала — не американо, как в офисе, а раф с лавандой. Маленький выход за пределы обычного — знак того, что сегодняшний вечер отличается от их ежедневных встреч у кофемашины.
  — Интересное место, — сказала она, оглядываясь. — Давно ты его знаешь?
  — Несколько лет, — Артем почувствовал странное удовольствие от того, что делится чем-то личным. — Я живу недалеко отсюда, и иногда прихожу сюда поработать по выходным, когда дома становится слишком... тихо.
  — Тебе бывает слишком тихо? — в ее голосе прозвучало удивление. — А я думала, что ты ценишь тишину.
  — Ценю, — он кивнул. — Но иногда хочется слышать жизнь рядом, не участвуя в ней напрямую. Знаешь, сидеть в своем пузыре, но чувствовать, что ты не один во вселенной.
  Она понимающе улыбнулась.
  — Я делаю так в книжных магазинах. Сажусь с книгой где-нибудь в углу и читаю, слушая, как люди листают страницы, шепчутся, передвигаются между полками.
  Официант принес ее раф, и на мгновение воцарилась тишина — не неловкая, а комфортная, наполненная взаимным узнаванием.
  — Знаешь, что меня удивляет в нашем... знакомстве? — сказал Артем, внимательно подбирая слова. — Мы работаем в одной компании больше года, но по-настоящему заговорили только месяц назад.
  — Иногда нужно время, чтобы заметить то, что прямо перед тобой, — отозвалась она, делая первый глоток рафа. На ее верхней губе осталась небольшая молочная пенка, и Артем почувствовал странное желание стереть ее большим пальцем. Вместо этого он сделал жест, указывающий на свою губу, и Анжела, поняв, вытерла пенку салфеткой.
  — Расскажешь, чем занимаешься помимо работы? — спросил он. — Кроме чтения в книжных магазинах и... как там было? Созерцания закатов?
  Она рассмеялась.
  — Звучит так, будто я персонаж из мелодрамы, да? — Анжела покачала головой. — На самом деле, я просто живу. Читаю — да, много. В основном научно-популярное и современную прозу. Иногда рисую — очень посредственно, для себя. Люблю готовить сложные блюда, требующие времени и внимания к деталям. И да, выращиваю цветы.
  — Какие?
  — Всякие. Но больше всего орхидеи. Они... требовательные. Нужно понять их ритм, научиться чувствовать, когда они нуждаются во внимании, а когда их нужно оставить в покое.
  Артем подумал, что это похоже на нее саму — сложную, требующую правильного подхода, расцветающую только в определенных условиях.
  — А ты? — спросила она. — Чем заполняешь свою тишину?
  Он задумался на мгновение.
  — Музыкой, в основном. Я коллекционирую винил — старомодно, знаю. Но есть что-то особенное в ритуале: достать пластинку из конверта, поставить ее на проигрыватель, опустить иглу и... ждать, пока начнется первый трек.
  — И какую музыку ты слушаешь?
  — Разную, — он улыбнулся. — От классического джаза до пост-рока. Но больше всего люблю музыку, которая звучит как... продолжение тишины, а не ее нарушение.
  Анжела кивнула с таким выражением лица, будто точно понимала, о чем он говорит.
  — Еще я путешествую, — добавил Артем. — В одиночку. Обычно беру машину и еду куда-нибудь на несколько дней. Без особого маршрута, просто... еду.
  — И не скучно одному?
  Он посмотрел на нее — действительно посмотрел, замечая тонкие морщинки в уголках глаз, едва заметную асимметрию бровей, маленький шрам над верхней губой.
  — Нет, — ответил он честно. — Я привык к своему обществу. Мне... комфортно с собой.
  Что-то промелькнуло в ее глазах — не обида, не разочарование, а спокойное принятие.
  — Я понимаю, — она кивнула. — Я тоже часто путешествую одна. И знаешь, что самое ценное в таких поездках?
  — Что?
  — Возможность обедать тогда, когда голоден, а не когда «пора бы уже поесть». Останавливаться там, где хочется, а не там, где «обязательно нужно сделать фото». Провести целый день в одном музее или вообще не зайти ни в один. Это... свобода.
  Артем почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке — настоящей, не вежливой.
  — Точно, — сказал он. — Именно это.
  Их разговор потек дальше — легко, без напряжения. Они говорили о книгах, которые оба прочли, о фильмах, которые оставили след, о местах, где бывали. Каждая новая тема приносила все больше совпадений — не случайных, а тех, что рождаются из общего взгляда на мир.
  Когда принесли счет, Артем с удивлением обнаружил, что на часах почти семь вечера. Время словно сжалось, оставив после себя ощущение, что они говорили одновременно несколько минут и несколько дней. Они вышли на улицу вместе. Вечерний город дышал прохладой и влажностью недавно прошедшего дождя.
  — Тебе в какую сторону? — Артем замедлил шаг, остановившись у перекрестка, где расходились два потока огней.
  — На Пресню, — она показала рукой туда, где старые дома уже утопали в тенях. — А ты?
  — В Сити, — ответил он, глядя туда, где башни все еще светились стеклянными фасадами.
  — Что ж, спасибо за вечер. Было... приятно.
  — Да, — она кивнула. — Очень.
  Наступила пауза — та самая, когда обычно происходит прощальное рукопожатие, поцелуй в щеку или неловкое объятие. Но они просто стояли, глядя друг на друга, будто ожидая чего-то, чему сами не могли найти имя.
  — Может быть, повторим как-нибудь? — наконец произнес Артем.
  — Я бы хотела, — просто ответила она. — Напиши мне.
  Он кивнул. Они обменялись номерами еще в кафе — так естественно, что он даже не помнил, как это произошло.
  — Доброй ночи, Анжела, — сказал он тихо.
  — Доброй ночи, Артем.
  Она повернулась и пошла в свою сторону, не оглядываясь. Артем смотрел ей вслед, пока ее силуэт не растворился в потоке прохожих. Потом глубоко вдохнул, засунул руки в карманы и двинулся в противоположном направлении — к своей пустой квартире, которая сегодня впервые показалась ему слишком пустой.

  Квартира Анжелы располагалась на двенадцатом этаже современного дома с фасадом из стекла и металла. Большие окна выходили на западную сторону, превращая закатные часы в ежедневное представление — солнце медленно тонуло среди городских построек, окрашивая небо в оттенки янтаря, розового золота и, в самом конце, глубокого индиго.
  Она открыла дверь, бросила ключи в небольшую керамическую чашу на консоли в прихожей и скинула туфли. День был долгим, разговор с Артемом — неожиданно глубоким, а путь домой дал время осознать, насколько сильно ее тянет к этому человеку. Не физически — хотя и это тоже, — а на каком-то более глубоком уровне, где совпадение мировоззрений создавало ощущение редкой встречи с кем-то своим.
  Анжела прошла в гостиную, соединенную с кухней, и включила только настольную лампу с матовым плафоном. Полумрак успокаивал. Стены были выкрашены в мягкий кремовый цвет, — нейтральный фон для коллекции абстрактных пейзажей в тонких рамах. Мебель — функциональная, без излишеств: диван глубокого синего цвета, низкий журнальный столик из натурального дерева, кресло с высокой спинкой у окна — ее любимое место для чтения.
  Но главными обитателями квартиры были растения. Они занимали подоконники, стояли в напольных горшках, свисали с полок. Орхидеи разных видов и расцветок, папоротники с ажурными листьями, суккуленты в геометрической композиции на журнальном столике. Весь этот зеленый мир требовал постоянного внимания и заботы, но взамен наполнял пространство жизнью и особым, едва уловимым ароматом свежести.
  Анжела подошла к небольшой фигурной лейке, стоящей на кухонном столе. Наполнила ее отфильтрованной водой и начала обходить свой домашний сад, уделяя внимание каждому растению. Этот ритуал позволял собрать разрозненные мысли, успокоить внутренний диалог.
  Закончив с поливом, она переоделась в домашнее — мягкие серые брюки и просторный свитер — и налила себе бокал белого вина. Часы показывали уже девять часов. Закат должен был начаться с минуты на минуту.
  Анжела открыла дверь на лоджию — узкое пространство, превращенное в продолжение ее зеленого оазиса. Здесь стоял плетеный стул с мягкой подушкой и маленький столик, достаточно большой, чтобы поместить бокал вина и книгу. Выйдя на лоджию, она опустилась на стул и посмотрела на горизонт, где солнце уже начинало спускаться, окрашивая облака в розовый.
  Мысли вернулись к вечеру, проведенному с Артемом. К их разговору, к тому, как комфортно было молчать в его присутствии. К странному чувству узнавания, которое возникало каждый раз, когда он произносил что-то, что могло быть ее собственными словами.
  Они были так похожи — оба ценили независимость, оба создали для себя жизнь, полную маленьких ритуалов и удовольствий, не требующих чужого присутствия. Оба научились быть одинокими, не чувствуя себя одинокими.
  И в этом крылась странная ирония — два человека, полностью самодостаточных, вдруг почувствовали притяжение друг к другу. Не от нужды, не от страха одиночества, а от редкого совпадения душевных координат.
  Анжела сделала глоток вина и прикрыла глаза. Она представила, как Артем сейчас, возможно, слушает музыку в своей квартире. Один, в окружении коллекции пластинок и книг. В полумраке, в тишине, создающей пространство для мыслей.
  Представила, как могла бы слушать эту музыку вместе с ним. Сидеть рядом, не говоря ни слова, просто... быть. И от этой мысли по телу пробежала легкая дрожь — смесь предвкушения и страха.
Потому что впустить кого-то в свою жизнь означало впустить хаос. Чужие привычки, чужие ритмы, нарушение годами выстроенного равновесия.
  Солнце коснулось линии горизонта, и небо вспыхнуло всеми оттенками оранжевого. Анжела смотрела, как свет меняется, перетекает из одного цвета в другой, как тени становятся длиннее, как город постепенно зажигает огни. В этот момент ей всегда казалось, что время замедляется, позволяя уловить те мгновения, которые обычно проскальзывают незамеченными.
  Ее телефон завибрировал. Сообщение от Артема.
  «Спасибо за вечер. Давно не говорил так... настояще».
  Она улыбнулась экрану, чувствуя, как внутри разливается тепло. Простые слова, но в них было больше искренности, чем во всех цветистых комплиментах, которые она слышала раньше.
  «Я тоже. Спасибо, что показал кафе. Оно теперь в моем списке мест для чтения».
  Она отправила сообщение и положила телефон на столик. Не стала ждать ответа — если он придет, то придет. А если нет — что ж, это тоже часть их негласного договора о свободе и пространстве.
  Последние лучи солнца скользнули по стеклянным фасадам домов напротив, отразились в окнах золотыми вспышками и погасли. Наступили сумерки — ее любимое время суток, когда день еще не закончился, а ночь еще не началась. Пограничное состояние, полное возможностей.
  Анжела поднялась со стула и вернулась в квартиру, оставив дверь на лоджию открытой. Вечерний воздух, прохладный и свежий, наполнял комнату, смешиваясь с запахом орхидей и пылью солнечного света, оседавшей на поверхностях.
  Она подошла к книжной полке, провела пальцами по корешкам книг, выбирая что-то для чтения перед сном. Взгляд упал на томик стихов Бродского — его она перечитывала в моменты особенной ясности или особенной растерянности. Сегодня было и то, и другое.
  Телефон снова подал признаки жизни.
  «Если захочешь, могу показать еще несколько мест. Для чтения. Или для разговоров».
  Анжела взяла телефон в руки и несколько секунд смотрела на экран, не решаясь ответить. Что-то сдвигалось в ее мире, что-то менялось в четко выстроенной системе координат. И самое странное — ей не хотелось сопротивляться этим изменениям.
  «С удовольствием», — написала она наконец и отправила сообщение, прежде чем успела передумать.
  Она вернулась к книжной полке, достала Бродского и устроилась в кресле у окна. За стеклом город жил своей жизнью — тысячи окон светились в темноте, машины двигались по улицам, люди возвращались домой или куда-то спешили. А она сидела в своем уютном коконе, окруженная тишиной и растениями, и впервые за долгое время думала о том, что, возможно, впустить кого-то в эту тишину было бы не так страшно. Особенно если этот кто-то умеет ценить тишину так же, как она.
  Анжела открыла книгу и начала читать, но строчки расплывались перед глазами. Мысли возвращались к Артему, к его глазам, внимательным и спокойным, к его рукам с длинными пальцами, к тому, как он слушал — действительно слушал, не готовя следующую реплику, а погружаясь в ее слова.
  Что-то зарождалось между ними — хрупкое, неназванное, балансирующее на грани дружбы и чего-то большего. И впервые за много лет она задумалась о том, что, возможно, есть вещи ценнее абсолютной автономии. Возможно, есть связи, которые не ограничивают, а расширяют мир.
  Но даже эта мысль пугала ее. Потому что она слишком хорошо знала себя — свою потребность в пространстве, в часах, проведенных наедине с книгой или на лоджии с бокалом вина, глядя на закат. Она знала, как быстро накапливается раздражение от постоянного присутствия другого человека, как тяжело объяснять свое желание побыть одной тому, кто воспринимает это как отторжение.
  Анжела закрыла книгу и положила ее на колени. За окном полностью стемнело, и теперь она видела только свое отражение в стекле — женщину с задумчивым лицом, сидящую в кресле, окруженную полумраком и собственными мыслями.
  Она знала, что правильный выбор — держать дистанцию. Продолжать встречаться с Артемом у кофемашины в 15:40, изредка выбираться в кафе, обмениваться книгами и мыслями. Но не более того. Не пересекать границу, за которой ожидания начинают превышать возможности. Не разрушать сложившийся баланс, который она так долго и тщательно выстраивала.
  И все же что-то внутри нее сопротивлялось этому разумному решению. Что-то хотело узнать, каково это — впустить в свою жизнь человека, который, кажется, понимает ее так, как никто до него.
  Анжела поднялась с кресла, подошла к лоджии и выглянула наружу. Город мерцал огнями, живой и непредсказуемый, полный историй, которые никогда не будут рассказаны. Где-то там, в одном из тысяч окон, был он — человек, чьи мысли странным образом совпадали с ее собственными.
  И от этой мысли на душе стало тепло и тревожно одновременно.
  Она закрыла дверь на лоджию, повернула ключ в замке и задернула шторы, отгораживаясь от города и его огней. Пора было готовиться ко сну — завтра рабочий день, отчеты, конференц-звонки, встречи. Но она уже знала, что в 15:40 будет стоять у кофемашины, ожидая момента, когда привычное офисное пространство на несколько минут превратится в место, где можно быть собой. Где можно говорить и молчать с человеком, который понимает и то, и другое.
  После горячего душа Анжела вытирала запотевшее зеркало, вглядываясь в свое отражение. В уголках глаз собрались тонкие морщинки — следы прожитых лет, прочитанных книг, просмотренных закатов. Она не была молода, но и не чувствовала себя старой. Скорее... сформировавшейся. Женщиной, которая знает, чего хочет, и не боится признаться себе в этом.
  И сейчас она хотела... чего? Близости? Или иллюзии близости, которая не нарушит ее тщательно выстроенный мир?
  Этот вопрос остался без ответа, растворившись в звуках ночного города за окном. Анжела выключила свет и легла в постель, натянув одеяло до подбородка. Завтра будет новый день. Новые решения. Новые возможности. А сейчас можно просто закрыть глаза и погрузиться в сон, в котором, она была уверена, ей приснится человек с внимательным взглядом и удивительной способностью слушать тишину.