Мелочи быта

    Июльское утро вступало в свои права, заливая спальню Анжелы мягким золотистым светом. Артем проснулся первым. Несколько минут он лежал неподвижно, наблюдая за тем, как солнечные лучи скользят по стене, формируя замысловатые узоры через листья многочисленных растений на подоконнике. Рядом мирно спала Анжела, ее волосы разметались по подушке, дыхание было ровным и спокойным.
    Последние две недели они почти не расставались. Ночевали то у нее, то у него, вместе завтракали, ужинали, смотрели фильмы. Их отношения достигли той стадии, когда совместный быт становился уже привычным — и именно это начинало вызывать у Артема странное беспокойство.
    Он осторожно поднялся с постели, стараясь не разбудить Анжелу, и направился на кухню. Привычно потянулся к кофемашине — жест, который он повторял в этой квартире уже десятки раз. Нажал кнопку и замер, прислушиваясь к знакомому звуку перемалываемых зерен.
    Чужая кухня. Чужая кофемашина. И уже такая привычная.
    Артем открыл шкафчик в поисках своей чашки — той, которую Анжела негласно закрепила за ним. Белая, с синей полосой по ободку. В ее доме у него уже появились «свои» вещи: чашка, тапочки, зубная щетка, сменная рубашка в шкафу. А в его квартире на Пресненской набережной теперь стояла ее косметичка в ванной, висел халат и ждали своего часа домашние туфли.
    Раньше эти маленькие признаки близости вызывали теплое чувство. Сейчас же что-то неуловимо изменилось. Эти «следы присутствия» начали восприниматься как вторжение в личное пространство.
    Артем сделал глоток кофе и подошел к панорамному окну гостиной. Двенадцатый этаж «Пресня Сити» открывал вид на утренний город, еще не раскаленный июльским зноем. Он поймал себя на мысли, что скучает по своему собственному виду — тому, что открывался с двадцать четвертого этажа его квартиры. По своему углу, своему пространству. По тишине, наполненной только его собственными мыслями.
    За спиной послышались легкие шаги.
    — Доброе утро, — Анжела обняла его сзади, положив подбородок на плечо. — Почему так рано встал?
    — Привычка, — ответил он. — Прости, если разбудил.
    — Ничего, — она потянулась и зевнула. — Я думала, мы сегодня подольше поспим. Суббота все-таки.
    Артем кивнул и отхлебнул еще кофе. Что-то в интонации Анжелы его насторожило. Как будто в этом «мы» было слишком много предполагаемой очевидности. Как будто их «мы» стало настолько само собой разумеющимся, что перестало требовать согласования или обсуждения.
    — У меня сегодня встреча с Михаилом, — сказал он, чувствуя необъяснимое желание отступить. — По работе. Срочный проект.
    Это была ложь. Никакой встречи не планировалось. Просто вдруг захотелось вернуться в свою квартиру, остаться наедине с собой.
    — В субботу? — Анжела выглядела удивленной, но не стала настаивать. — Ну что ж... Тогда у меня появится время для моих орхидей. Они, кажется, начали ревновать меня к тебе.
    Она улыбнулась, но Артем уловил нотку разочарования в ее голосе. Это был первый раз за последние недели, когда он сознательно нарушил их негласный план проводить выходные вместе.
    — Думаю, я освобожусь к обеду, — сказал он примирительно. — Может, сходим куда-нибудь?
    — Знаешь, — Анжела взяла из шкафа свою чашку — красную, с золотистым узором, — я, наверное, тоже займусь своими делами. Давно хотела разобрать гардероб, да и с подругой договорилась созвониться.
    Теперь была ее очередь отступать. Повисла пауза — не тяжелая, но наполненная чем-то новым. Они стояли у окна, пили кофе и смотрели на город, каждый думая о своем.
    — Ты не заметил, что в последнее время мы... — Анжела не закончила фразу.
    — Что? — Артем повернулся к ней.
    — Ничего, — она покачала головой. — Просто мысли вслух.
    Когда час спустя Артем закрывал за собой дверь ее квартиры, он почувствовал странное облегчение, смешанное с чувством вины. Спускаясь на лифте, он смотрел на свое отражение в зеркальной стене кабины. Успешный мужчина тридцати четырех лет, в хорошей физической форме, с легкой сединой на висках. Тот, кто еще недавно был совершенно счастлив своим одиночеством, а теперь соткан из противоречий.

    Артем сидел в кресле у окна своей квартиры и смотрел, как закатное солнце окрашивает небо в оттенки оранжевого и красного. День в одиночестве прошел удивительно быстро и наполненно: пробежка по набережной, чтение отложенной книги, наведение порядка в рабочих файлах, саундтрек из любимого джаза, звучащий именно так, как хотелось — не слишком громко, не слишком тихо.
    Телефон молчал. Анжела не писала и не звонила. Он тоже не нарушал тишину.
    К восьми вечера он поймал себя на мысли, что не знает, чем она сейчас занимается, и это странным образом беспокоит. За последние недели они привыкли постоянно быть в курсе дел друг друга, сообщать о перемещениях, планах, настроении. А сегодня — тишина, которая одновременно и тревожила, и давала ощущение свободы.
    Артем открыл мессенджер и написал: «Как твой день?»
    Ответ пришел почти мгновенно: «Спокойный. Продуктивный. А твоя встреча?»
    Он замешкался, чувствуя укол совести из-за утренней лжи. «Все хорошо. Документация на согласовании. Что делаешь?»
    «Только что закончила пересаживать фаленопсис, который ты мне подарил. Смотрю сериал».
    «Тот, про который ты рассказывала?»
    «Да».
    Короткие сообщения, формальные фразы. Как будто между ними вдруг выросла стена из невысказанных чувств и мыслей.
    «Увидимся завтра?» — написал он после паузы.
    «Давай. Можем сходить в тот новый ресторан на Патриарших».
    Артем посмотрел на экран телефона, перечитывая сообщение. В нем не было ни теплоты, ни особого желания встречи. Просто вежливое согласие и практичное предложение. Словно они возвращались к формату вежливых коллег.
    «Хорошо, забронирую столик на 2», — ответил он, откладывая телефон.
    Уже почти стемнело. Огни города зажглись, превращая панораму Москвы в сверкающее полотно. Артем подошел к панорамному окну своей квартиры и прикоснулся ладонью к прохладному стеклу. Двадцать четвертый этаж. Его крепость. Его убежище.
    Он вспомнил, как несколько дней назад они с Анжелой стояли у этого же окна, и она говорила о том, что у него «квартира как будто из глянцевого журнала — красивая, совершенная и совершенно безликая». В тот момент ее слова показались ему забавными. Сейчас же они вызвали неожиданную обиду. Это была не безликость — это был его выбор, его стиль, его представление о комфорте.
    Артем повернулся к гостиной. Минималистичная мебель, строгие линии, выверенные цвета. Ничего лишнего. Только у окна, на специальной подставке, стояла монстера — та самая, которую он купил под влиянием Анжелы, впустив в свою стерильную жизнь что-то живое и непредсказуемое.
    Он подошел к растению и провел пальцем по глянцевому листу. Монстера чувствовала себя хорошо — за последние недели она выпустила новый лист и начала тянуться к окну. Артем вдруг осознал, что привязался к этому растению. Оно стало частью его дома.
    Как и Анжела. С каждой ночевкой у него она оставляла все больше следов своего присутствия: заколка для волос на тумбочке, забытая книга на столе, пара сережек в ванной комнате, флакон духов на полке... Мелочи, которые постепенно меняли облик его идеально организованного пространства.
    Эта мысль вызвала новую волну противоречивых чувств. С одной стороны, эти предметы делали его дом более живым, наполненным. С другой — они нарушали строгий порядок, к которому он так привык.
    Утром, обнаружив ее длинный волос на своей белоснежной подушке, он впервые почувствовал не нежность, а раздражение. Инородность. Вторжение.
    Артем опустился в кресло и закрыл глаза. Что с ним происходит? Еще месяц назад он был готов отдать все за то, чтобы Анжела стала частью его жизни. А сейчас сам создает дистанцию между ними.
    Он встал, прошел на кухню и налил себе виски. Сделал глоток, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. В идеальной тишине квартиры отчетливо слышалось тиканье настенных часов — тех самых, на которые Анжела жаловалась, говоря, что они «слишком громкие и навязчивые». Артем всегда любил этот звук — размеренный, успокаивающий, напоминающий о том, что время всегда движется вперед, несмотря ни на что.
    Часы показывали половину одиннадцатого. Обычно в это время они с Анжелой уже были вместе — у нее или у него, неважно. Ужинали, обсуждали день, строили планы на завтра, смотрели фильм или просто лежали рядом, каждый в своем телефоне, но соприкасаясь плечами или ногами — физический контакт, ставший таким необходимым.
    Сегодня же он был один. И это одиночество, как ни странно, казалось правильным и естественным.
    Артем допил виски и посмотрел на телефон. Пусто. Ни сообщений, ни звонков. Анжела тоже не нарушала их внезапный негласный договор о дистанции.
    Он написал: «Спокойной ночи» и, не дожидаясь ответа, пошел в спальню. Постель, застеленная утром, была идеально ровной. Ни единой складки на стальном покрывале, которое так не любила Анжела, называя его «металлическим саваном».
    Артем лег, не раздеваясь, поверх покрывала и уставился в потолок. Мысли кружились, не давая покоя. Что-то важное ускользало от понимания, что-то, что он должен был осознать.
    Телефон тихо завибрировал. «И тебе. До завтра».
    Только два слова, и все же они вызвали улыбку. Он представил, как Анжела сейчас лежит в своей постели, среди множества подушек разных размеров и форм (еще одна их принципиальная разница — он предпочитал одну ортопедическую подушку, она — целый «конструктор» из пяти-шести разных). Может быть, читает книгу или досматривает сериал. А может, так же как и он, смотрит в потолок и думает об их отношениях.
    С этой мыслью Артем уснул, не раздеваясь, впервые за много дней — один.

    В воскресенье они встретились в ресторане на Патриарших, как и договаривались. Обед был странным — и дело было не в еде. Разговоры не клеились, паузы становились все длиннее и неуютнее. Они обсуждали работу, погоду, новости — все, кроме того, что действительно их волновало.
    — Как твои орхидеи? — спросил Артем, когда официант принес кофе.
    — Цветут, — Анжела улыбнулась, но как-то натянуто. — А твоя монстера?
    — Выпустила новый лист.
    — Это хорошо.
    Снова повисла пауза.
    — Ты вчера... — начали говорить они одновременно и оба замолчали.
    — Говори ты, — предложил Артем.
    Анжела покачала головой.
    — Ничего важного. Просто хотела спросить, как прошел твой день.
    — Спокойно, — ответил он. — А твой?
    — Тоже.
    Они посмотрели друг на друга, и впервые за все время их знакомства взгляды не встретились — каждый смотрел чуть мимо, избегая прямого контакта.
    — Артем, — внезапно решилась Анжела, — мне кажется, нам нужно поговорить.
    Он напрягся, но кивнул:
    — Согласен.
    — В последнее время мы... — она замолчала, подбирая слова. — Мне кажется, мы слишком быстро движемся. Слишком глубоко погружаемся друг в друга.
    Артем почувствовал, как что-то сжимается внутри. Это были его собственные мысли, невысказанные даже самому себе.
    — Я понимаю, о чем ты, — произнес он тихо.
    — Правда? — она внимательно посмотрела на него.
    — Да. Вчера, когда я вернулся домой... — он запнулся. — Я почувствовал странное облегчение. И тут же — вину за это чувство.
    Анжела медленно выдохнула, словно держала дыхание все это время.
    — У меня было то же самое, — призналась она. — Весь день я делала то, что хотела, в своем ритме, без необходимости согласовывать или объяснять. И это было... хорошо.
    Они замолчали, осознавая сказанное. Официант принес счет, и Артем молча расплатился.
    — Может, пройдемся? — предложил он, когда они вышли из ресторана.
    Анжела кивнула, и они медленно пошли по бульвару. День был солнечным, но не жарким — идеальная московская погода, редкая для середины июля.
    — Знаешь, — заговорила она после долгого молчания, — когда мы только начали встречаться, мне казалось, что мы идеально подходим друг другу. Что понимаем друг друга с полуслова.
    — Так и было, — согласился Артем.
    — Но теперь... — Анжела остановилась и повернулась к нему. — Теперь я начинаю замечать вещи, которые раньше не видела. Или видела, но не придавала значения.
    — Какие?
    — Мелочи. Бытовые привычки. Ритуалы. То, как ты складываешь полотенца — аккуратно, втрое, с идеально ровными краями. То, как встаешь в шесть утра даже в выходные. То, как морщишься, когда я оставляю чашку на столе, не донеся до раковины.
    Артем хотел возразить, но понял, что она права. Эти мелочи действительно его раздражали, хотя он старался не показывать.
    — А меня раздражает, — сказал он, решив быть честным, — как ты разбрасываешь вещи. Как оставляешь мокрое полотенце на кровати. Как включаешь телевизор фоном, даже когда не смотришь его.
    Анжела улыбнулась — на этот раз искренне.
    — Видишь? Мы начинаем замечать различия. И они кажутся все более существенными.
    Они продолжили прогулку, погрузившись каждый в свои мысли.
    — Что ты предлагаешь? — спросил наконец Артем.
    — Не знаю, — честно ответила она. — Может быть, нам стоит сделать шаг назад? Дать друг другу больше пространства?
    Он почувствовал одновременно облегчение и страх. Облегчение — потому что именно этого подсознательно хотел. Страх — потому что понимал, что дистанция может привести к полному разрыву.
    — Ты хочешь расстаться? — прямо спросил он.
    — Нет, — Анжела покачала головой. — Я просто хочу... дышать. Быть с тобой, но не растворяться в тебе. Видеть тебя, но не каждый день. Иметь возможность скучать.
    Артем остановился и взял ее за руку.
    — Я понимаю. Я чувствую то же самое.
    Они посмотрели друг на друга — впервые за день встретившись взглядами по-настоящему. На душе у обоих было странно легко, словно они сбросили невидимый груз.
    — Так что, вернемся к формату «коллеги с привилегиями»? — пошутила Анжела, но в ее шутке слышалась серьезность.
    — Может быть, просто будем честными друг с другом? — предложил Артем. — Будем говорить, когда нам нужно пространство. Когда хочется побыть одному. Без обид и драм.
    — Звучит разумно, — кивнула она. — Только честно: тебе сегодня хочется быть одному или со мной?
    Артем на секунду задумался, борясь с желанием сказать то, что, как ему казалось, она хотела услышать.
    — Я хотел бы провести вечер у себя, — сказал он наконец. — Мне нужно подготовиться к завтрашнему совещанию.
    Вместо обиды или разочарования на лице Анжелы отразилось облегчение.
    — Я тоже, если честно, — призналась она. — У меня накопилось много работы по дому, которую я откладывала.
    Они дошли до метро, и Артем вызвал для нее такси.
    — Напишешь? — спросила Анжела, уже садясь в машину.
    — Конечно, — кивнул он. — Может быть, увидимся на неделе? Кофе в 15:40?
    — Обязательно, — она улыбнулась. — Уже скучаю по нашему ритуалу.
    Такси тронулось, и Артем остался один на тротуаре. Странное чувство свободы и легкости охватило его. Он не поехал сразу домой — решил пройтись пешком до Тверской, наслаждаясь солнечным днем и своими мыслями.
    Телефон в кармане молчал. Это было непривычно — ведь последний месяц они с Анжелой обменивались сообщениями постоянно, комментируя каждую мелочь своего дня. Теперь же между ними словно возникла негласная договоренность о паузе.

    Понедельник начался как обычно — ранний подъем, пробежка, душ, завтрак, дорога на работу. Артем чувствовал себя отдохнувшим и собранным. Привычный ритм одиночества оказался уютным и знакомым, как старое кресло, в которое возвращаешься после долгого отсутствия.
    В офисе он впервые за много недель не искал глазами Анжелу, не проверял каждую минуту телефон в надежде увидеть сообщение от нее. Вместо этого он полностью погрузился в работу, и к обеду обнаружил, что сделал больше, чем за все предыдущие дни.
    В 15:40 он, как обычно, направился к кофемашине. Анжела уже была там — в строгом костюме цвета слоновой кости, с собранными в пучок волосами. Такая же, как в тот первый день их встречи.
    — Привет, — сказал Артем, подходя ближе.
    — Привет, — она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то новое — свобода, легкость, отсутствие напряжения. — Как выходные?
    — Прекрасно. Много работал, смотрел старые фильмы, спал, — он начал готовить кофе. — А ты?
    — Разобрала наконец шкаф, пересадила орхидеи, сходила на выставку в Пушкинский.
    — Одна?
    — С Мариной, той самой подругой, о которой я тебе рассказывала.
    Они говорили так непринужденно, как будто между ними никогда не было той напряженности, которая возникла в последние дни. Или как будто вернулись в самое начало своих отношений — когда каждый разговор был интересен, но необязателен.
    — Присядем? — предложил Артем, кивая на небольшой диванчик у окна.
    Они сели рядом, но не касаясь друг друга — сохраняя дистанцию, которая теперь казалась правильной.
    — Я скучала по нашим кофейным разговорам, — призналась Анжела, делая глоток. — Они всегда были... особенными.
    — Я тоже, — согласился Артем. — Мне кажется, здесь, в офисе, у нас всегда получалось говорить о чем-то важном. О том, что по-настоящему волнует.
    — Может быть, потому что здесь мы не боимся потерять друг друга, — задумчиво произнесла она. — Здесь мы в первую очередь коллеги. Это создает... безопасную дистанцию.
    Артем посмотрел на нее внимательно:
    — Ты боишься потерять меня?
    Анжела не ответила сразу. Отпила кофе, посмотрела в окно на городской пейзаж.
    — Я боюсь потерять себя, — сказала она наконец. — Когда мы начали встречаться, мне казалось, что мы можем создать идеальный союз. Сохранить свободу и при этом быть вместе. Но чем ближе мы становились, тем сильнее я чувствовала, что теряю что-то... свое. Личное. То, что делает меня — мной.
    Он кивнул, понимая ее слова на каком-то глубинном уровне.
    — Знаешь, — сказал Артем после паузы, — когда я вчера вернулся домой, я впервые за долгое время чувствовал себя абсолютно комфортно. В своем пространстве, со своими мыслями, в своем ритме. И одновременно я скучал по тебе. Но не так, как скучают по воздуху, которым невозможно не дышать, а как по любимой книге, которую всегда приятно открыть, но необязательно читать каждый день.
    Анжела улыбнулась этому сравнению.
    — Красиво сказано. И верно.
    Их перерыв подходил к концу. Они допили кофе и встали.
    — Увидимся завтра? — спросил Артем. — В 15:40?
    — Конечно, — кивнула Анжела. — Мне нравится наш кофейный ритуал.
    Они разошлись по своим отделам, и оставшийся день прошел в работе. Вечером Артем вернулся домой один, поужинал, посмотрел новый сериал и лег спать раньше обычного.
    Телефон молчал. Ни Анжела, ни он не нарушали установившуюся между ними паузу. И это казалось правильным.

    Следующие дни превратились в новую рутину. Они встречались у кофемашины в 15:40, разговаривали, иногда шли вместе обедать. В остальное время работали, почти не пересекаясь. По вечерам каждый возвращался в свою квартиру. О выходных не договаривались.
    В среду, во время их кофейного перерыва, Анжела вдруг сказала:
    — Я вчера весь вечер думала о том, что происходит между нами.
    — И к какому выводу пришла? — спросил Артем, внутренне напрягаясь.
    — К тому, что мы, наверное, слишком боимся потерять свою независимость. Настолько, что предпочитаем держать дистанцию, даже когда хочется быть ближе.
    Артем задумался над ее словами. В них была своя правда, но что-то подсказывало ему, что дело не только в страхе.
    — А тебе хочется быть ближе? — спросил он прямо.
    Анжела не ответила сразу. Смотрела в окно, где серые офисные здания чередовались с редкими островками зелени.
    — Не знаю, — произнесла она наконец. — Иногда — да. Иногда мне кажется, что я могла бы просыпаться рядом с тобой каждое утро, и это было бы... правильно. А иногда я просто хочу запереться в своей квартире на неделю и никого не видеть. Даже тебя.
    — Особенно меня? — улыбнулся Артем, пытаясь разрядить внезапное напряжение.
    — Может быть, — она тоже улыбнулась, но как-то грустно. — Наверное, я никогда не думала, что отношения могут быть такими сложными. Мне казалось, что когда встречаешь «своего» человека, все должно становиться проще.
    — А стало сложнее, — кивнул он, озвучивая то, о чем они оба думали.
    Звонок телефона прервал их разговор. Анжела взглянула на экран.
    — Мне пора. Срочная видеоконференция с клиентом.
    Они разошлись, унося с собой недосказанность. Впервые за все время их кофейных встреч разговор не получил логического завершения.
    Весь день Артем не мог сосредоточиться на работе. Слова Анжелы крутились в голове, перемешиваясь с его собственными мыслями. Действительно ли они оба боятся близости? Или, может быть, они просто разные люди, которым комфортнее в одиночестве, чем вдвоем?
    Вечером, вернувшись домой, он долго стоял у окна, наблюдая, как город постепенно погружается в сумерки. Его квартира, такая просторная, вдруг показалась ему пустой. Не уютной, а именно пустой — как гостиничный номер, где все идеально, но безлико.
    Он достал телефон и написал Анжеле: «Можно заехать к тебе?»
   Ответ пришел не сразу: «Конечно. Я дома».
    Через сорок минут Артем уже стоял у дверей ее квартиры. Последний раз он был здесь в субботу утром — всего пять дней назад, хотя казалось, что прошла вечность.
    Анжела открыла дверь. На ней был домашний костюм из мягкого хлопка, волосы собраны в небрежный пучок, лицо без макияжа. Она выглядела уютной и домашней.
    — Проходи, — она отступила, пропуская его внутрь. — Я как раз заварила чай.
    Артем вошел, оглядываясь. Все было по-прежнему — тот же уютный хаос, те же книги на столиках, те же растения, тянущиеся к свету. И все же что-то неуловимо изменилось. Может быть, исчезли какие-то мелочи — его мелочи, незаметно обосновавшиеся здесь за время их отношений.
    — Ты убрала мои вещи, — сказал он, не спрашивая, а констатируя.
    Анжела кивнула:
    — Сложила в ящик в прихожей. Не хотела выбрасывать, но... мне нужно было почувствовать, что это снова полностью мое пространство.
    В ее голосе не было извинения, только честность. И Артем понял, что в этом нет никакой драмы. На самом деле, он сделал то же самое — собрал ее вещи в своей квартире и убрал их в шкаф.
    — Я принес тебе кое-что, — сказал он, доставая из сумки небольшую коробку.
    Анжела открыла ее. Внутри лежала изящная серебряная цепочка с подвеской в виде орхидеи.
    — Это прекрасно, — тихо сказала она. — Но почему сейчас?
    — Потому что хотел, — просто ответил он. — Увидел и подумал о тебе.
    Они сели на диван, сохраняя между собой небольшое расстояние. На журнальном столике стояли две чашки с чаем — ее обычная красная с золотом и белая с синей полосой, которую она все-таки не убрала.
    — Мы должны прекратить это, да? — прямо спросила Анжела, глядя на чашки.
    — Что именно?
    — Отношения. Если нам обоим комфортнее по отдельности.
    Артем посмотрел на нее внимательно. В полумраке гостиной, освещенной только напольной лампой, ее профиль казался особенно четким и изящным.
    — А тебе комфортнее по отдельности? — спросил он.
    Анжела пожала плечами:
    — Честно? Я не знаю. Эти дни были... странными. С одной стороны, я чувствовала себя свободнее. С другой — иногда ловила себя на мысли, что хочу позвонить тебе, рассказать какую-то мелочь. Поделиться чем-то, что поняла только я могу рассказать — и только ты поймешь.
    Она повернулась к нему:
    — А тебе?
    Артем не торопился с ответом. Он пил чай маленькими глотками, разглядывая комнату — так знакомую и одновременно чужую.
    — Мне кажется, мы слишком усложняем, — сказал он наконец. — Пытаемся вписать наши отношения в какие-то традиционные рамки. «Вместе или врозь», «любовь или одиночество». А может быть, мы просто другие. Может быть, нам нужно что-то свое.
    Анжела слушала внимательно, не перебивая.
    — Что ты предлагаешь? — спросила она, когда он замолчал.
    — Не знаю, — честно ответил Артем. — Может быть, мы могли бы... просто быть рядом, но не сливаться? Не терять свои пространства, свои ритуалы, свои границы?
    — Это сложно, — задумчиво произнесла она. — Отношения всегда предполагают слияние. Компромиссы. Уступки.
    — А если мы создадим отношения без слияния? — в его голосе появилось воодушевление. — Будем встречаться, когда хотим быть вместе. И уходить, когда хотим быть одни. Без обид, без драм, без объяснений.
    Анжела покачала головой:
    — Звучит утопично. Всегда будут обиды. Всегда кто-то будет хотеть большего.
    — Но мы можем попробовать, — настаивал Артем. — Говорить прямо о своих желаниях и потребностях.
    Она отставила чашку и посмотрела ему в глаза:
    — А что, если я скажу, что сегодня не хочу, чтобы ты оставался на ночь?
    Он почувствовал укол обиды, но быстро справился с ним.
    — Я скажу «спасибо за чай» и вернусь домой.
    — А если я скажу, что хочу провести с тобой выходные, но в воскресенье вечером ты должен уйти?
    — Тогда я проведу с тобой выходные и уйду в воскресенье вечером.
    Анжела улыбнулась — впервые за вечер искренне и открыто.
    — Это так не работает, Артем. Люди слишком сложные. Слишком эмоциональные. Слишком... хаотичные.
    Он подвинулся ближе и взял ее за руку:
    — Но мы можем попробовать. Если оба хотим.
    Она не ответила. Посмотрела на их соединенные руки, потом снова ему в глаза.
    — Сегодня я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала она тихо.
    Он наклонился и поцеловал ее — медленно, нежно, без спешки. Как будто у них было все время мира.
    Позже, лежа рядом с ней в постели, Артем смотрел в потолок и думал, что, возможно, они пытаются создать то, что не может существовать. Идеальные отношения без потери свободы. Близость без взаимной зависимости. Любовь без растворения друг в друге.
    — О чем думаешь? — сонно спросила Анжела, прижимаясь к его плечу.
    — О нас, — честно ответил он. — О том, что мы, наверное, слишком много думаем и анализируем.
    — Это правда, — она тихо засмеялась. — Но иначе мы не умеем, да?
    Он обнял ее, чувствуя, как она постепенно засыпает. В этот момент все казалось простым и ясным — они рядом, им хорошо вместе, остальное неважно.
    Но где-то в глубине души Артем понимал, что проблема не решена. Она лишь отложена на время. И раньше или позже им придется сделать выбор.