На два фронта

    Кафе «Эспрессо» на углу Тверской и Козицкого переулка было тем местом, где Константин приходил не столько пить кофе, сколько собирать истории. Три раза в неделю, всегда в один и тот же час — между работой и домом — он занимал угловой столик, заказывал американо без сахара и наблюдал. Люди считают себя незаметными, когда думают, что на них никто не смотрит. В этом их главная ошибка и главное преимущество Константина — он смотрел.
    Сорок два года, две морщины между бровями, неброский серый пиджак и привычка слегка покусывать внутреннюю сторону щеки, когда что-то привлекало его внимание. Последние десять лет работы в издательстве научили его одному: реальность куда изобретательнее любого автора. Нужно только уметь ее читать.
    Сегодня его внимание было приковано к мужчине у окна. Столик номер семь, белая рубашка, аккуратно уложенные волосы с проседью на висках. Ничего примечательного, если бы не два телефона — черный и серебристый — которые поочередно оживали в его руках.
    — Разумеется, Виктор Сергеевич, я решу этот вопрос к концу недели, — голос незнакомца был отрывистым, деловым, с нотками той особой уверенности, которую демонстрируют люди, привыкшие командовать. — Совет директоров не будет иметь возражений.
    Он говорил в черный телефон. Потом отложил его, сделал глоток кофе и тут же схватил серебристый, который завибрировал на столе.
    — Солнышко, конечно, я помню про вечер... Да, купил те конфеты, которые ты просила, — голос изменился до неузнаваемости. Низкие, бархатные нотки, легкая игривость, мягкие интонации. — Ты не представляешь, как я соскучился.
    Константин невольно усмехнулся. Два телефона. Два голоса. Два разных человека в одном теле.
    Мужчина осторожно положил серебристый телефон и снова потянулся к черному, который уже мигал сигналом входящего вызова. Звонок был короткий, но после него он заметно напрягся. Кольцо на безымянном пальце левой руки начало совершать круговые движения — он крутил его с такой интенсивностью, будто собирался просверлить отверстие в собственной коже.
    «Интересно, — подумал Константин, — как часто он путает телефоны? Как часто начинает разговор официальным тоном с женой или, что еще хуже, ласковым "солнышко" с каким-нибудь Виктором Сергеевичем?»
    Между тем серебристый телефон снова ожил. Мужчина вздрогнул, на секунду замешкался, протянул руку к черному аппарату, но вовремя поправил себя.
    — Да, Ириша. Нет, я освобожусь максимум через час... Обещаю.
    Константин отхлебнул остывший кофе. От внимательного наблюдателя не укрылось, как изменились глаза незнакомца — они стали живее, в них появился блеск. Тот самый блеск, который возникает, когда мужчина говорит с женщиной, которую желает.
    «Ириша» явно была не женой. Когда разговор закончился, мужчина с телефонами позволил себе легкую улыбку. Он смотрел в окно, но Константин мог поспорить, что тот видел не улицу и не проходящих мимо людей. Он видел образ, который рисовало его воображение. Образ женщины, от которой он только что оторвался и к которой спешил вернуться.

    II

    — Он опять сказал, что на совещании, — написала Ирина, прикрепив смеющийся смайлик.
    — Дай угадаю: в кафе на Тверской? — ответила Катя.
    — Бинго! Третий раз за неделю. Как думаешь, — сегодня это совещание будет длиннее или короче, чем прошлый раз?
    — Ставлю на часа полтора. Потом позвонит и скажет, что едет домой, но нужно еще заскочить в «Азбуку Вкуса» за продуктами.
    Катя отправила сообщение и отложила телефон. За восемь лет брака с Василием она изучила его маршруты и отговорки наизусть. Три месяца назад она обнаружила в его кармане чек из кафе «Эспрессо». Время и дата точно совпадали с «важным совещанием с заказчиками». Не то чтобы она следила за ним — просто сдавала пиджак в химчистку и проверила карманы.
    Неделю она разрывалась между яростью и отчаянием. Пыталась найти другие доказательства, проверяла его почту, телефон. А потом сделала то, что никогда бы не пришло ей в голову раньше — нашла его любовницу в социальных сетях и написала ей.
    Сообщение было коротким: «Добрый день. Меня зовут Катя, я жена Василия. Думаю, нам стоит поговорить».
    Она готовилась к скандалу, отрицанию, может быть, слезам и мольбам о прощении. Вместо этого получила ответ, от которого сначала растерялась: «А я все гадала, когда ты напишешь. Кофе?»
    Так началось то, что они в шутку называли «Клуб наблюдателей за Василием Матвеевым».
    — Он сказал, что купил мне те конфеты, которые я якобы просила, — написала Катя, отпивая чай из кружки. — Интересно, какие?
    — Наверняка «Рафаэлло», — ответила Ирина. — Ты их вроде любишь?
    — Терпеть не могу. Аллергия на кокос.
    — А я ему говорила! Он, видимо, перепутал, — последовала пауза, потом: — Ты злишься?
    Катя задумалась. Злилась ли она? Три месяца назад — несомненно. Сейчас... сейчас это было что-то другое. Любопытство? Азарт наблюдателя? Странное чувство солидарности с женщиной, которую она должна была ненавидеть?
    — Нет, — честно ответила она. — Скорее развлекаюсь. Он так старается не попасться, а мы... мы уже давно все знаем.
    — И что будем делать?
    — А что мы можем? У тебя есть варианты?
    — Только один. Наблюдать дальше. Делать ставки. Играть. Посмотрим, как долго он продержится.

    III

    Мужчина с телефонами допил кофе, расплатился и быстрым шагом направился к выходу из кафе. Проходя мимо столика Константина, он случайно встретился с ним взглядом и на мгновение замер — будто пытался понять, знакомы ли они, — но тут же отвел глаза и исчез за дверью.
    Константин остался сидеть, разглядывая опустевший столик у окна. В голове возник образ двойной жизни незнакомца. Как он приходит домой, целует жену, рассказывает о трудном дне на работе. Как на следующий день встречается с любовницей, скрывая обручальное кольцо в кармане. Как врет обеим, путается в собственных историях, боится случайных звонков не в то время.
    И вдруг Константину стало завидно. Не потому, что ему хотелось изменять — нет, эта часть его никогда не привлекала. Завидно было другому: в жизни этого мужчины с двумя телефонами присутствовали эмоции, которых не было у него. Страсть. Риск. Игра на грани провала. Адреналин. Его собственная жизнь после развода превратилась в тихую заводь — работа, дом, кафе, книги. Никакого риска, никакой игры. Даже женщины, с которыми он иногда встречался, были предсказуемы и не требовали от него ничего, кроме редких встреч и умеренной щедрости.
    Именно поэтому он приходил сюда — смотреть на чужие жизни, воображать чужие страсти, придумывать истории, героем которых никогда не был.
    Константин допил кофе, оставил чаевые и собирался уже уходить, когда его внимание привлекли две женщины, вошедшие в кафе. Одна — высокая блондинка с тонкими чертами лица, другая — невысокая, темноволосая, с живыми карими глазами. Они сели за столик в углу — не слишком близко к нему, но и не слишком далеко.
    Константин не смог бы объяснить, почему остался. Что-то в их взглядах, в том, как они расположились — полубоком к залу, как будто выбрали идеальную точку обзора.
    — Он ушел пять минут назад, — сказала блондинка, бросив взгляд на часы. — Говорил, что прямо домой.
    — Еще заедет в «Азбуку Вкуса». Спорим, купит вино и цветы? — отозвалась темноволосая.
    — Он всегда покупает цветы, когда чувствует себя виноватым. Ты же знаешь.
    — Знаю. А еще знаю, что он сегодня чуть не перепутал телефоны, когда я позвонила.
    Они рассмеялись одновременно, и у Константина перехватило дыхание. Внезапно все кусочки головоломки встали на свои места.
    Они знали. Обе. И не просто знали — они наблюдали за ним вместе. Жена и любовница. Вместо войны они выбрали... что? Союз? Дружбу? Игру?
    — Мы не сцены ему устраиваем, а сценарий пишем, — произнесла блондинка, словно читая его мысли. — Он думает, что управляет ситуацией, а на самом деле...
    — На самом деле, Катя, его уже давно нет. Есть персонаж. Герой реалити-шоу, которое мы смотрим.
    — И пишем сами, Ира.
    Константин замер, боясь пошевелиться. Кажется, эти женщины оказались намного интереснее мужчины с двумя телефонами. Объекты наблюдения превратились в наблюдателей, а сам объект стал только инструментом их игры.

    IV

    Ирина помнила день, когда все изменилось. Она получила сообщение от Кати — жены Василия — и замерла, глядя на экран телефона. Первым желанием было удалить, заблокировать, сделать вид, что ничего не происходит. Но что-то — любопытство, усталость или просто желание прекратить игру в прятки — толкнуло ее ответить и согласиться на встречу.
    Они встретились в маленьком ресторанчике на окраине города — нейтральная территория, где Василий точно не появился бы. Ирина ожидала увидеть разъяренную мегеру или заплаканную жертву. Вместо этого перед ней сидела спокойная, умная женщина с внимательными глазами и легкой улыбкой.
    — Я не собираюсь закатывать сцену, — сказала Катя после того, как они заказали кофе. — И не спрашивай, почему я не пришла к нему с обвинениями. Просто... мне стало интересно узнать, кто ты.
    — И как, разочарована? — Ирина не удержалась от легкой иронии.
    — Удивлена. Я думала, что ты будешь... другой.
    — Моложе? Красивее?
    — Нет, — Катя покачала головой. — Глупее.
    Они обе рассмеялись, и напряжение растаяло. К концу вечера Ирина поняла, что Катя ей нравится. Возможно, намного больше, чем сам Василий.
    Следующие встречи были почти случайными. Сначала они обменивались информацией — когда он сказал, что на работе; когда он якобы на деловой встрече; какие оправдания использовал. Потом заметили закономерности, начали предсказывать его поведение.
    — Это как детектив, только наоборот, — заметила как-то Катя. — Мы не ищем преступника, мы знаем, кто он, и следим за тем, как он заметает следы.
    — И при этом пишем сценарий сами, — подхватила Ирина. — Помнишь, как я позвонила, когда вы собирались в театр, и попросила срочно приехать по работе?
    — А я сказала, что безумно разочарована, но понимаю, что работа важнее? — Катя усмехнулась. — Он тогда чуть с ума не сошел от благодарности. «Как хорошо, что ты такая понимающая», — передразнила она голос мужа.
    — А на следующий день принес тебе браслет.
    — А тебе что?
    — Цветы и шоколад. Классика.
    Они объединились незаметно для самих себя. Не для мести, не для разоблачения — для игры, которая становилась все увлекательнее. Василий был теперь не источником боли или ревности, а персонажем сериала, который они смотрели вместе.
    — Любопытно, когда он сам признается? — Катя подперла подбородок рукой, разглядывая чашку с капучино. — Месяц? Два?
    — Никогда, — Ирина пожала плечами. — У него все под контролем, зачем ему признаваться?
    — Потому что рано или поздно он наделает ошибок. Уже начал. Путает телефоны, придумывает оправдания, которые легко проверить.
    — Ты права. Я ставлю на месяц.
    — Значит, я поставлю на два. Проигравшая платит за ужин.
    Они сидели спокойно, разговаривая о мужчине, который принадлежал им обеим и одновременно не принадлежал ни одной. О человеке, которого они когда-то любили, а теперь превратили в объект наблюдения.
    «Что произойдет дальше?» — думал Константин, не в силах оторвать взгляд от этих двух женщин. Что будет, когда их игра закончится? Когда мужчина с двумя телефонами признается или будет разоблачен? Продолжат ли они встречаться? Станут ли снова соперницами или успели стать друзьями настолько, что никакой мужчина уже не сможет их поссорить?
     Он вдруг понял, что придумывает продолжение их истории, и это было приятно — снова чувствовать вдохновение.
    Женщины тем временем продолжали свою беседу.
    — Ты никогда не думаешь, что мы... немного жестоки? — вдруг спросила темноволосая, та, которую называли Ириной.
    — Жестоки? — блондинка Катя подняла бровь. — Почему? Мы не лжем ему, не манипулируем.
    — Но мы играем. Наблюдаем. Делаем ставки.
    — А что бы ты предпочла? Скандал? Слезы? Развод?
    — Не знаю. Иногда мне кажется, что это все... ненастоящее.
    — А что настоящее, Ирин? — голос Кати стал тише. — Его чувства к тебе? Или ко мне? Его двойная жизнь? Это все игра, которую он начал первым. Мы просто присоединились.
    Они замолчали, и в этот момент Константин заметил, как их взгляды пересеклись — в них было что-то такое, что заставило его вздрогнуть. Что-то большее, чем просто союз против общего «врага». Что-то похожее на настоящую близость.
    «Может быть, — подумал он, — они нашли друг в друге то, чего не могли найти с ним».

    V

    Катя помнила, как в первый раз пришла в кафе «Эспрессо», чтобы увидеть своими глазами, как Василий встречается с Ириной. Она взяла выходной на работе, надела темные очки, села за дальний столик и час наблюдала за тем, как ее муж держит за руку другую женщину, смеется, наклоняется вперед, чтобы поцеловать ее.
    Ожидаемой боли не было. Только странное чувство отстраненности, будто она смотрела фильм, в котором актер, похожий на ее мужа, играл роль влюбленного.
    В тот день она впервые подумала, что, возможно, их брак давно стал привычкой, а не чувством. Василий был хорошим мужем — внимательным, заботливым, но в какой-то момент между ними что-то пропало. То, что нельзя объяснить или определить — химия, искра, настоящая близость.
    Возможно, он искал это с Ириной. Возможно, находил. А может быть, это была просто иллюзия новизны.
    Она начала приходить в кафе чаще — не только когда они встречались, но и когда Василий был там один. Однажды заметила, как он разговаривает по телефону — сначала с ней самой, потом с Ириной. Два разных телефона, два разных голоса. Как будто два разных человека.
    Тогда она сделала фотографию и отправила ее Ирине с подписью: «Наш герой в естественной среде обитания».
    Ирина ответила почти мгновенно: «Я буду через 15 минут. Займи столик подальше от окна».
    Так начались их совместные наблюдения. Сначала они просто сидели в кафе, когда там был Василий. Потом начали приходить и в те дни, когда его не было — просто чтобы поговорить. Обсудить его последние выдумки и оправдания. А потом — чтобы поговорить о себе.
    Катя узнала, что Ирина работает дизайнером, любит французское кино и не переносит запах сирени. Ирина узнала, что Катя пишет стихи, коллекционирует старые открытки и мечтает о путешествии в Японию.
    Они обнаружили, что им нравятся одни и те же книги, что они обе терпеть не могут реалити-шоу по телевизору, но обожают наблюдать за реальными людьми. Они стали друзьями — странно, невероятно, но это было так.
    — Между нами есть что-то общее, — сказала как-то Ирина. — То, чего он сам не знает.
    — Мы знаем друг о друге больше, чем он знает о каждой из нас, — согласилась Катя. — Странно, правда?
    — Не страннее всей этой ситуации.

    VI

    Константин не заметил, как просидел в кафе еще час. Телефон завибрировал — сообщение от коллеги по работе, что-то о завтрашнем совещании, — но он проигнорировал его. История, разворачивающаяся перед ним, была слишком увлекательной, чтобы отвлекаться.
    Катя и Ирина все еще сидели за своим столиком. Разговор становился оживленнее. Они обсуждали что-то, листая фотографии на телефоне, иногда смеялись, иногда переходили на шепот. Две женщины, объединенные тайной, которая должна была их разделить.
    «Если бы я написал такую историю, мне бы сказали, что это неправдоподобно», — подумал Константин с усмешкой. Сколько раз редакторы возвращали ему рукописи со словами: «Люди так не поступают» или «Характеры недостаточно мотивированы». А вот — живой пример того, что реальность изобретательнее литературы.
    В какой-то момент серебристый телефон Кати зазвонил. Она взглянула на экран и показала его Ирине. Та кивнула.
    — Да, дорогой, — голос Кати стал мягче, в нем появились те самые нотки, которые Константин слышал в голосе мужчины с двумя телефонами, когда тот разговаривал с «солнышком». — Конечно, я буду дома к восьми... Да, можем заказать пиццу.
    Когда разговор закончился, обе женщины снова рассмеялись.
    — По дороге домой? — спросила Ирина.
    — Ага. Уже купил продукты и вино. Сказал, что хочет сегодня ужинать дома. Семейный вечер.
    — А у меня сегодня срочная работа. Очень срочная, — Ирина подмигнула. — До завтра не звонить, не беспокоить.
    — Так вы меняетесь, — вдруг понял Константин. — По очереди даете ему свободу действий, чтобы он мог встретиться с другой.
    Он не заметил, как произнес это вслух. Женщины повернулись к нему одновременно. В их глазах не было ни удивления, ни возмущения — только легкое любопытство.
    — Простите, — смутился Константин. — Я не хотел подслушивать, просто...
    — Вы наблюдатель, — закончила за него Катя. — Как и мы.
    — Вы часто бываете здесь, — добавила Ирина. — Сидите всегда за одним и тем же столиком. Смотрите на людей.
    Теперь настала очередь Константина удивляться. Они замечали его, пока он наблюдал за ними? Мир внезапно перевернулся с ног на голову.
    — Вы... знаете меня?
    — Не лично, — улыбнулась Катя. — Но мы вас видели. Не только сегодня.
    — Вы часть антуража, — пояснила Ирина. — Как официанты или тот старичок с газетой, который приходит по средам.
    — Или как мужчина с двумя телефонами, — Константин не удержался от усмешки.
    Они переглянулись, и что-то промелькнуло между ними — молчаливое соглашение, решение, принятое без слов.
    — Хотите присоединиться? — спросила Ирина, указывая на свободный стул за их столиком.
    Она не могла объяснить, почему предложила незнакомцу сесть с ними. Возможно, потому что он был первым, кто заметил и понял их игру. Или потому, что в его глазах было то же выражение, которое она видела в зеркале, когда только познакомилась с Катей — смесь любопытства, боли и какого-то странного облегчения.
    — Константин, — представился он, садясь рядом с ними. — Константин Смирнов.
    — Ирина.
    — Катя.
    Они не назвали фамилии. Это было похоже на анонимный клуб — только вместо «Привет, я алкоголик» здесь говорили: «Привет, я слежу за человеком, который живет двойной жизнью».
    — Как давно вы... знаете? — спросил Константин, делая неопределенный жест рукой.
    — Три месяца, — ответила Катя. — Плюс-минус.
    — И вы не... — он запнулся, подбирая слова.
    — Не устроили сцену? Не потребовали выбора? Не разрушили его карточный домик? — Ирина покачала головой. — Нет. Пока нет.
    — Почему?
    Они снова переглянулись. Это был тот вопрос, который они сами себе задавали не раз.
    — Потому что так интереснее, — наконец сказала Катя. — Это как... сериал, который ты смотришь. Ты не хочешь, чтобы он заканчивался на середине сезона.
    — И потому что мы не знаем, чего хотим, — добавила Ирина тише. — Я не уверена, что хочу быть с ним. А Катя не уверена, что хочет его вернуть.
    Константин кивнул, словно все понял. Может быть, так и было. Для человека, который привык наблюдать за другими, такая история не казалась слишком странной.
    — И что будет дальше? — спросил он.
    — Мы заключили пари, — Катя улыбнулась. — Когда он признается? Я ставлю на два месяца. Ирина — на один.
    — А если не признается?
    — Тогда мы устроим финальную серию сами.
    Они разговаривали еще час. Константин рассказал, что работает редактором в издательстве, что любит наблюдать за людьми и придумывать их истории. Они рассказали ему больше о Василии, своих встречах, о том, как их «союз» превратился из необходимости в нечто большее.
    — Знаете, — сказал Константин, когда кафе начало пустеть, — ваша история могла бы стать хорошей книгой.
    — Мы бы хотели сначала узнать концовку, — ответила Ирина с улыбкой.
    Когда они прощались, Катя протянула ему визитку:
    — Если захотите продолжить наблюдения. Или просто поговорить.
    Константин смотрел, как они уходят — две женщины, связанные странной, почти невозможной дружбой. Ирина вдруг обернулась и, поймав его взгляд, улыбнулась так светло и загадочно, что Константин понял — тут одним сезоном дело не закончится.