Петрович и биткоины

    Солнце проникало сквозь выцветшие занавески, оставляя желтые пятна на потертом линолеуме — словно россыпь золотых монет, которыми судьба так и не наградила хозяина квартиры. Петрович, сидя на табурете с отколотым уголком, поправлял антенну старенького телевизора, который сам же чинил уже третий раз за год, и рассеянно поглядывал в окно на голубей, устроивших очередной съезд на соседней крыше. Телевизор хрипел и не желал показывать второй канал, что раздражало Петровича, считавшего своим личным достижением способность починить практически любую технику, сошедшую с конвейера до начала двухтысячных годов.
    — Ну, давай, миленький, — бормотал он, поглаживая кинескоп узловатыми пальцами, как будто успокаивал норовистую лошадь.
    В свои семьдесят два Иван Петрович Кузнецов выглядел как живая иллюстрация к слову «советский»: прямая спина, несмотря на возраст, аккуратно подстриженные седые волосы, покрывающие голову редкой щетиной, и взгляд, в котором читалась непоколебимая уверенность в том, что все должно быть сделано правильно, иначе — никак. Всю жизнь он проработал инженером на заводе «Электроприбор», где собирали что-то, о чем нельзя было говорить по телефону и что потом устанавливали на истребители и подводные лодки. Когда завод закрылся, Петрович еще лет десять промышлял ремонтом бытовой техники, но сейчас от клиентов остались только такие же пенсионеры, как он, — с «Панасониками» середины девяностых и телефонами, открывающимися с характерным щелчком.
    На кухонном столе лежал потрепанный кожаный кошелек — единственная вещь, доставшаяся ему от отца. В кошельке жили три советских рубля, которые Петрович хранил как напоминание о «настоящих деньгах», несколько помятых купюр и сложенная вчетверо бумажка с телефоном кардиолога, к которому он так и не собрался записаться.
    Звонок в дверь застал его врасплох. Петрович неторопливо поднялся, кряхтя и держась за поясницу, и пошел открывать. На пороге стоял внук Димка — долговязый парень с небрежно зачесанными набок волосами и вечно уткнувшийся в какой-нибудь гаджет.
    — Привет, дед! — Димка протиснулся в квартиру, на ходу снимая кроссовки и одновременно что-то набирая в телефоне. — Как жизнь?
    — Да вот телевизор барахлит, второй не показывает, — буркнул Петрович, радуясь визиту внука, но по традиции не показывая этого.
    — Зачем тебе вообще телевизор? Только мозги промывают, — Димка плюхнулся на диван, пружины которого отозвались протяжным скрипом, похожим на вздох усталости. — У тебя же ноутбук есть, смотри YouTube.
    — Ютуб, ютуб, — проворчал Петрович, — там одни клоуны прыгают. А в новостях хоть что-то серьезное бывает.
    — А, ну да, особенно во «Времени», — ухмыльнулся внук и вдруг встрепенулся, как будто вспомнил что-то важное. — Дед, я тебе подарок принес!
    Он выудил из рюкзака коробку в глянцевой упаковке и торжественно вручил деду.
    — Это что? — подозрительно спросил Петрович, вертя в руках коробку, словно это была граната с выдернутой чекой.
    — Смартфон. Нормальный, а не твоя «Нокия» времен мезозоя. Пора тебе в двадцать первый век, — Димка взял из рук деда коробку и ловко распаковал ее. — Смотри, сенсорный экран, камера, интернет. Все дела.
    Петрович рассматривал телефон с явным недоверием, как археолог, обнаруживший неизвестный артефакт.
    — Зачем мне это? На моем можно звонить, и мне хватает.
    — Дед, на этом тоже можно звонить. И еще кучу всего делать. Давай установим тебе приложения для здоровья, навигатор...
    — Какой еще навигатор? Я в своем районе каждый куст знаю. Я здесь сорок шесть лет живу.
    — Хорошо, хорошо, — Димка примирительно поднял руки. — Но телефон возьми. Мой старый, но в отличном состоянии. Мне новый купили на работе, а этот зря пылится.
    Петрович вздохнул, но телефон взял — внука обижать не хотелось, да и бесплатный подарок все-таки.
    — Ладно, оставляй. Потом разберусь, — сказал он, укладывая смартфон на полку, где уже лежали его очки, паспорт и квитанции за квартиру. — Чаю будешь?
    Они сидели за кухонным столом, пили чай из треснувших фаянсовых чашек с рисунком из ягод на боку. Димка рассказывал про свою работу в какой-то IT-компании, используя слова, которые Петровичу казались выдуманными на месте, будто внук говорил на языке инопланетян. Старик кивал, делая вид, что понимает, что такое «фреймворк» и «бэкенд», но в голове у него была только одна мысль: как хорошо, что мальчик не забывает про деда.
    — А еще я недавно немного вложился в крипту, — как бы между прочим сказал Димка, допивая уже второй стакан чая.
    — Во что? — Петрович наморщил лоб, пытаясь представить, что такое «крипта». В его сознании это слово ассоциировалось только с кладбищем.
    — В криптовалюту. Биткоины купил немного.
    — Это что за зверь такой? — еще больше нахмурился Петрович.
    — Это электронные деньги, дед. Цифровые. Не нужны ни банки, ни государство — просто математика и компьютеры.
    Петрович недоверчиво хмыкнул:
    — Бред какой-то. Деньги — это бумага, железо. Их в руках подержать можно. А это что? Воздух?
    — Не воздух, а технология блокчейн, — Димка воодушевился и начал объяснять про какие-то майнинг-фермы, хеширование и децентрализацию.
    Петрович смотрел на внука с легкой улыбкой, как смотрят на ребенка, который взахлеб рассказывает про волшебную страну, в которую верит. Все эти разговоры казались ему милой, но пустой фантазией молодежи, которая еще не знает настоящей жизни.
    — Короче, дед, знаешь что? — вдруг сказал Димка, допивая чай. — Давай я тебе немного биткоинов скину, а?
    — Чего? — Петрович поперхнулся чаем.
    — Ну, электронные деньги. У тебя теперь смартфон есть, я тебе поставлю кошелек, и будут у тебя биткоины.
    — Да зачем мне эта ерунда?
    — Ну, попробуй. Вдруг понравится, — Димка уже достал телефон деда и что-то устанавливал, водя пальцем по экрану с невероятной скоростью. — Я тебе немного скину, тысячи на две. Потом посмотришь, как курс меняется.
    Петрович ворчал, но не возражал — пусть мальчик забавляется, если ему так хочется. В конце концов, хуже не будет, а внуку приятно.
    Через полчаса на телефоне Петровича появился какой-то странный значок, а Димка торжественно объявил, что теперь дед — «криптоинвестор».
    — Только никому не говори про это, дед. Сейчас мошенников много развелось.
    — А кому я скажу? Петровне с пятого этажа? — усмехнулся Петрович. — Она до сих пор считает, что компьютер — это печатная машинка с телевизором.
    Димка рассмеялся, допил чай и засобирался.
    — Ты заходи почаще, — сказал Петрович, провожая внука до двери.
    — Постараюсь, дед. Но ты и сам мне звони, если что, — Димка подмигнул и исчез за дверью, оставив Петровича с новым телефоном и странным чувством, что мир несется куда-то с такой скоростью, что никак за ним не угнаться.
    Петрович не собирался интересоваться «этими биткоинами», но спустя неделю, когда по телевизору шел очередной унылый сериал, а за окном лил дождь, он от скуки взял в руки новый телефон.     Приложение нашлось не сразу — пришлось несколько раз тыкать пальцем в разные значки, прежде чем открылся электронный кошелек.
    На экране высветилась цифра, которая ничего Петровичу не говорила. Рядом с ней мигала стрелка вверх и какой-то процент. Он нахмурился, пытаясь понять, что это значит, но потом махнул рукой и отложил телефон.
    Однако на следующий день он снова открыл приложение. Цифра стала больше. «Странно», — подумал Петрович и впервые почувствовал легкое любопытство.
    Через пару дней, во время просмотра новостей, он услышал термин «биткоин». Диктор рассказывал о каком-то очередном росте криптовалюты, и Петрович невольно прислушался. По словам ведущего выходило, что курс вырос на двадцать процентов за неделю.
    — Ишь ты, — пробормотал Петрович и тут же потянулся за телефоном.
    Открыв приложение, он увидел, что его «инвестиция» выросла. Те две тысячи, которые скинул ему внук, теперь превратились в две с половиной.
    «Забавно», — подумал Петрович и в тот же вечер залез в интернет с ноутбука, чтобы почитать про этот феномен. Информации оказалось слишком много, большую часть из нее он не понял, но общая идея начала вырисовываться.

    Через неделю он уже смотрел на YouTube ролики про криптовалюту, а еще через неделю сам нашел сайт, где отслеживался курс биткоина в реальном времени. Петрович никому не говорил об этом новом увлечении — даже внуку, который позвонил пару раз узнать, как дела. На вопрос о биткоинах старик только отмахивался: «А, эта твоя игрушка? Лежит где-то, забыл про нее».
    Но на самом деле он не забыл. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, Петрович проверял курс и отмечал в маленьком блокноте, который раньше использовал для записи показаний счетчиков, новую цифру.
    В одну из пятниц, когда Петрович смотрел новости, диктор заговорил о какой-то мошеннической схеме с банковскими картами. У нескольких тысяч людей украли деньги прямо со счетов, и банки отказывались признавать свою ответственность.
    Петрович нахмурился. Он вспомнил, как в девяностые, когда деньги обесценились так стремительно, что казалось, будто время сошло с ума, они с женой, царствие ей небесное, остались практически без средств к существованию. Их накопления, откладываемые годами на «черный день», в одночасье превратились в бумажки, которых едва хватало на хлеб. Жена плакала, а он не знал, что ей сказать. Тогда они выживали благодаря картошке с дачи и тем запасам консервов, которые успели сделать.
    «А если правда, что говорит внук? — подумал вдруг Петрович. — Если банки действительно могут в любой момент обанкротиться или снова грянет кризис? Что тогда? Опять сидеть на картошке?»
    Эта мысль не давала ему покоя всю ночь. Он ворочался на своей скрипучей кровати, вспоминая все экономические кризисы, которые пережил, и утром проснулся с решением, которое удивило его самого: надо попробовать этот биткоин.
    В тот же день он надел свой лучший костюм, который обычно доставал только на День Победы, и отправился в банк. Петрович держался прямо, как будто снова был на построении в армии, когда стоял перед своими начальниками.
    — Хочу снять деньги, — сказал он девушке за стойкой, протягивая ей паспорт и сберкнижку.
    — Все деньги? — уточнила девушка, глядя на сумму.
    — Все, — твердо ответил Петрович.
    Домой он возвращался с сотней тысяч рублей, аккуратно уложенных во внутренний карман пиджака. Эти деньги он откладывал на похороны — не хотел быть обузой для внука, когда придет время. «Но кто знает, что будет раньше — моя смерть или новый дефолт?» — думал Петрович, поднимаясь по лестнице на свой этаж.
    Дома он позвонил внуку:
    — Димка, приезжай, дело есть.
    Внук примчался быстрее, чем Петрович ожидал. Видимо, решил, что у деда что-то случилось.
    — Что стряслось? — запыхавшись, спросил Димка, переступая порог квартиры.
    — Вот, — Петрович достал деньги и положил их на стол. — Хочу биткоины купить. Помоги.
    Димка смотрел на деньги, потом на деда, и его глаза становились все шире.
    — Дед, ты что, с ума сошел? Это сколько?
    — Сто тысяч. Мои. На похороны откладывал.
    — И ты хочешь... — Димка запнулся, не веря своим ушам. — Ты хочешь вложить их в биткоин?
    — Да.
    — Но, дед, это же рискованно! Курс может упасть!
    — А может и вырасти, — спокойно ответил Петрович. — Банки тоже могут рухнуть. Инфляция съест. А так хоть какой-то шанс есть.
    Димка взялся за голову:
    — Дед, ты что наделал?! Это все твои сбережения!
    — Нет, не все, — хитро улыбнулся Петрович. — У меня еще три советских рубля есть, они в кошельке лежат.
    — Я серьезно! — Димка почти кричал. — Это очень рискованно. Криптовалюта нестабильна!
    — А что, рубль стабилен? — Петрович усмехнулся. — Я, Димка, за свою жизнь видел, как деньги превращались в труху. Три раза. Сначала советские, потом в девяностые, потом в две тысячи восьмом. И что, думаешь, я верю в стабильность?
    Внук смотрел на деда с изумлением. Никогда раньше он не видел его таким уверенным в своем решении.
    — Я же все равно их храню, а не трачу. Пусть полежат здесь, — продолжал Петрович, показывая на телефон. — Может, толк будет.
    — Но курс падает! — Димка в отчаянии всплеснул руками.
    — Значит, потеряю. А ты думаешь, в рублях я их не потеряю? — философски заметил Петрович.
    В итоге Димка сдался. Он помог деду обменять рубли на биткоины, проведя сложную операцию через несколько обменников и бирж, постоянно ворча и причитая, что «дед совсем спятил на старости лет».
    Когда все было сделано, Петрович посмотрел на экран телефона, где теперь красовалась совсем другая цифра.
    — Вот и все, — сказал он с удовлетворением. — Теперь будем ждать.
    — Чего ждать? — мрачно спросил Димка.
    — Увидим, — загадочно ответил Петрович и пошел ставить чайник. — Будешь чай?

    Полгода пролетели незаметно. Петрович вел своей обычной жизнью: кормил голубей, чинил соседям мелкую технику, смотрел телевизор. Но каждый вечер он проверял курс биткоина и записывал новую цифру в свой блокнот, который теперь был исписан почти до половины.
    Курс то поднимался, вызывая у Петровича тихую радость, то падал, заставляя его философски вздыхать: «Ну что ж, жизнь — она такая».
    Димка заходил редко, но звонил чаще обычного. Видимо, боялся, что дед сойдет с ума от своих финансовых экспериментов. Но Петрович был спокоен, как старый дуб в штормовую погоду — ко всем невзгодам уже привыкший.
    А потом случилось то, чего ни Петрович, ни его внук не ожидали: биткоин резко пошел вверх. Каждый день курс поднимался, иногда на десять, иногда на пятнадцать процентов. Новости наполнились разговорами о новом буме криптовалюты, и Петрович с интересом слушал аналитиков, которые пытались объяснить этот феномен.
    Когда курс утроился по сравнению с тем, что было полгода назад, Димка примчался к деду без приглашения.
    — Дед, ты понимаешь, что происходит? — воскликнул он с порога. — Ты теперь богач!
    Петрович сидел на своем любимом табурете и чистил картошку — обыденное занятие, не соответствующее его новому статусу.
    — Да ладно, какой я богач, — усмехнулся он, но в глазах его мелькнула искра удовлетворения.
    — Серьезно! У тебя теперь не сто тысяч, а триста! Это же целое состояние для тебя!
    — Ну, значит, не зря рискнул, — спокойно отозвался Петрович, продолжая очищать картофелину круговыми движениями, как делал это всю жизнь. — Только вот что с ними делать теперь?
    — Как что? — удивился Димка. — Можно снять часть и потратить! Купить что-нибудь! Путешествовать! Или оставить расти дальше!
    Петрович задумчиво почесал затылок.
    — Знаешь, Димка, я тут думал... Может, мне дачу купить?
    — Дачу? — Димка явно ожидал чего-то более амбициозного. — Зачем тебе дача?
    — Картошку сажать, — просто ответил Петрович. — И огурцы. Помидоры в теплице.
    Димка смотрел на деда как на инопланетянина.
    — Дед, ты только что утроил капитал на самой технологичной инвестиции современности, а хочешь потратить деньги на... землю и картошку?
    — А что в этом такого? — Петрович отложил нож и вытер руки о передник. — Земля, Димка, — вот что никогда не обесценится. Был у нас огород в девяностые — мы с бабкой с голоду не умерли. А сейчас посмотри, что творится в мире. Военные конфликты, экономические санкции... Вот рванет что-нибудь серьезное — и что ты будешь есть? Свои биткоины?
    Димка вздохнул. С точки зрения его поколения, дед говорил какую-то дичь, но в его словах была своя логика — логика человека, пережившего слишком много потрясений, чтобы полностью доверять любой валюте, даже цифровой.
    — Ладно, дед. Давай посмотрим дачи. Только не продавай все биткоины сразу, хорошо? Оставь хоть что-то на будущее.
    — Разумеется, — кивнул Петрович. — Часть оставлю. Как говорится, не клади все яйца в одну корзину.
    Димка улыбнулся — все-таки его дед был не таким уж старомодным, как казалось.
    Через две недели они ездили смотреть дачные участки в пригороде. Петрович придирчиво осматривал почву, пробуя ее пальцами, изучал расположение будущего огорода относительно солнца и проверял, нет ли рядом болотистых мест.
    — Вот этот, — наконец, сказал он, указывая на небольшой участок с покосившимся домиком и старой яблоней. — Этот беру.
    — Ты уверен? — спросил Димка, глядя на жалкое строение, которое едва можно было назвать домом. — Он же в ужасном состоянии.
    — Зато земля хорошая, — ответил Петрович. — И яблоня плодоносящая. А дом подправим.
    Так Петрович стал владельцем дачного участка. Часть биткоинов он все-таки оставил в кошельке — «на всякий случай», как он объяснил внуку.
    На следующей неделе они уже вдвоем копались на участке, готовя землю к посадке. Димка ворчал, что испортил новые кроссовки, но копал исправно, помогая деду.
    — Знаешь, Димка, — сказал вдруг Петрович, выпрямляясь и опираясь на лопату, — может, ты и прав насчет этих биткоинов.
    — О чем ты? — Димка вытер пот со лба.
    — Ну, они мне помогли купить эту землю. А это, считай, на сто лет вперед вложение. Что бы ни случилось, земля всегда кормит.
    — То есть ты все-таки признаешь, что криптовалюта — это не пустышка? — улыбнулся Димка.
    — Признаю, что в твоем странном мире она работает, — ответил Петрович. — Но знаешь, в чем разница между мной и тобой?
    — В чем же?
    — Ты веришь в технологии, а я верю в картошку, — Петрович усмехнулся. — Потому что ее можно пощупать и съесть. А твой биткоин — он как фантом. Сегодня есть, завтра нет.
    — Но ведь он принес тебе реальные деньги, — возразил Димка.
     — Принес, не спорю. Но если все рухнет — и интернет, и банки, и эти твои... блокчейны, — что останется? Вот здесь, — он топнул ногой по земле, — будет расти еда. И это важнее всех цифр на экране.
     Димка хотел что-то возразить, но потом посмотрел на яблоню, на маленький домик, на участок земли, который они уже наполовину вскопали, и просто кивнул. В конце концов, его дед прожил долгую жизнь и, возможно, в чем-то был мудрее, чем все аналитики с Уолл-стрит вместе взятые.
    Вечером они сидели на крыльце нового дома Петровича, пили чай из термоса и смотрели на закат. Старик выглядел довольным, как кот, объевшийся сметаны.
    — И все-таки, дед, — не выдержал Димка, — ты молодец. Рискнул и выиграл.
    — Может быть, — скромно ответил Петрович. — А может быть, просто повезло. Но знаешь, в чем настоящая победа?
    — В чем?
    — В том, что я теперь сплю спокойно. Потому что знаю: что бы ни случилось с миром, у меня есть кусок земли и картошка на огороде. Значит, не пропаду.
    Димка рассмеялся и похлопал деда по плечу. В этот момент на экране его телефона появилось уведомление о росте биткоина еще на пять процентов, но он не стал говорить об этом Петровичу. В конце концов, для старика земля была важнее любой цифры.
    И кто знает — может, именно старики вроде Петровича, со своей житейской мудростью и неожиданной открытостью к новому, и были теми самым мостом между эпохами, без которых невозможен настоящий прогресс.