Письмо четвертое

     Сумерки окутывают дом, словно бархатное покрывало. Ванда сидит за старинным бюро, пальцы нервно теребят кружевную салфетку. Перо скользит по бумаге, оставляя за собой витиеватый след чернил. "Дорогая Тэффи..." Имя несуществующей подруги — как заклинание, открывающее двери в мир, где реальность и фантазия сплетаются в причудливый узор.
     Шорох страниц. Марек в своем кабинете творит новые миры. Его присутствие ощущается даже сквозь стены — напряженное, вибрирующее энергией созидания. Ванда прислушивается к этой беззвучной симфонии творчества, пытаясь уловить ритм, в который не может вписаться.
     "Милая Тэффи, сегодня я нашла в саду странный камень. Гладкий, теплый, с прожилками, похожими на письмена неведомого языка". Ванда закрывает глаза, вспоминая ощущение камня в ладони. Казалось, он пульсировал, словно живое сердце, бьющееся в такт с биением ее собственного. "Я пыталась показать его Мареку, но он лишь рассеянно кивнул, поглощенный своим новым романом. Интересно, видит ли он магию в обыденных вещах, или вся его способность к чудесам уходит в его книги?"
     Часы в гостиной бьют девять. Каждый удар отдается в груди Ванды, словно эхо далекого колокола. Время — зыбкая субстанция в этом доме. Иногда ей кажется, что стрелки часов движутся по кругу лишь по привычке, а на самом деле все мгновения существуют одновременно, наслаиваясь друг на друга, как полупрозрачные ткани.
     "Знаешь, Тэффи, иногда я думаю — что, если мои письма к тебе каким-то образом меняют реальность? Что, если каждое слово, написанное мной, создает новую нить в ткани мироздания?" Ванда останавливается, пораженная внезапной мыслью. А что, если Тэффи — не плод ее воображения? Что, если где-то в параллельном мире действительно существует женщина, читающая эти письма, чувствующая связь с неизвестной ей Вандой?
     Скрип половиц. Марек выходит из своего кабинета, взъерошенный, с блуждающим взглядом человека, только что вернувшегося из далекого путешествия.
     — Ванда, ты не видела мою синюю записную книжку? — Его голос звучит хрипло, словно он долго молчал.
     Она качает головой, и Марек, рассеянно поцеловав ее в лоб, уходит на поиски.
     "Дорогая Тэффи, порой мне кажется, что я — персонаж в романе Марека. Что каждое мое действие, каждая мысль — лишь строка, написанная его рукой". Ванда смотрит на свои руки, словно пытаясь увидеть нити, связывающие ее с невидимым создателем. "Но если это так, то кто пишет историю самого Марека? И кто тогда ты, моя воображаемая подруга?"
     Ветер за окном усиливается, деревья в саду гнутся под его напором. Их ветви царапают стекло, словно пытаясь достучаться, передать какое-то важное сообщение. Ванда прислушивается к этому странному шифру, пытаясь уловить смысл в хаотичном шуме.
     "Милая Тэффи, сегодня, работая в саду, я почувствовала, как земля под моими руками дрожит. Едва уловимая вибрация, словно где-то глубоко внизу бьется гигантское сердце". Она замолкает, вспоминая это ощущение — странное, тревожное и в то же время удивительно знакомое. "Может быть, это и есть настоящая магия — способность чувствовать пульс мира, скрытый от обычных глаз?"
     Полночь. Дом погружается в тишину, нарушаемую лишь тиканьем часов и скрипом пера по бумаге. Ванда чувствует, как реальность вокруг нее становится зыбкой, податливой. В такие моменты ей кажется, что она может протянуть руку и коснуться иных миров, скрытых за тонкой вуалью привычного бытия.
     "Дорогая Тэффи, если ты действительно существуешь, если ты читаешь эти строки — дай мне знак. Пришли мне сон, видение, случайную мысль". Ванда замирает, словно ожидая немедленного ответа. Тишина. Но в этой тишине ей чудится отзвук далекого голоса, шепот, неразличимый для уха, но ощутимый сердцем.
     Она складывает письмо и прячет его в ящик бюро. Завтра будет новый день, новые загадки, новые письма. А сейчас — сон, в котором, возможно, она встретит свою загадочную подругу и узнает ответы на вопросы, которые не осмеливается задать наяву.
     "Спокойной ночи, Тэффи. Надеюсь, наши миры соприкоснутся в царстве снов. Всегда твоя Ванда".