Ремонт века

     Есть города, которые существуют вне времени. Они как старые фотографии в пыльном альбоме — вроде бы выцвели, но хранят в себе столько тепла, что согревают душу одним своим видом. Этот городок был именно такой — затерянный между "вчера" и "сегодня", застывший в той точке, где советские пятиэтажки мирно соседствуют с деревянными домиками, помнящими еще царские времена.
     Здесь время течет по-особенному. Оно не торопится, как будто постоянно прикидывает — а стоит ли вообще двигаться дальше? Может, лучше присесть на скамейку у подъезда, послушать, как баба Маня в сотый раз рассказывает про то, как в восемьдесят втором году у нее в палисаднике выросли помидоры размером с детскую голову?
     В таком городе и живут Гоша с Танькой. Гоша — мастер на все руки и главный специалист по "сделать как в телевизоре, только лучше". А Танька — его верная подруга, и по совместительству главный критик всех его начинаний.

     А началось все в прошлую субботу, когда их пригласили на новоселье к Славику из третьего подъезда. Славик недавно вернулся из Москвы, где три года работал охранником в торговом центре, и теперь всем рассказывал, как там "все по-другому". Первым делом он сделал в своей квартире ремонт "как в столице".
     — Вот это я понимаю! — восхищался Гоша, разглядывая Славикову ванную. — Это ж как в отеле пять звезд!
     Ванная и правда впечатляла: плитка с узором "под мрамор", хромированный полотенцесушитель, даже специальная полочка для шампуней с подсветкой. Правда, лампочка в полочке почему-то мигала, как новогодняя гирлянда, но Славик уверял, что так и задумано — для создания особой атмосферы.
     — А сколько такое счастье стоит? — осторожно поинтересовалась Танька.
     — Да почти ничего! — махнул рукой Славик. — Всего-то две моих московских зарплаты. Ну и еще взял немного в кредит... на пятнадцать лет.
     По дороге домой Гоша был непривычно молчалив. Танька знала этот взгляд — так он смотрел, когда в его голове зарождалась очередная "гениальная" идея.
     — Нет, Гош, даже не думай, — сказала она, открывая дверь квартиры.
     — А что? — встрепенулся Гоша. — Я еще ничего не сказал!
     — Вот именно. Но я же вижу, как у тебя глаза горят. Ты сейчас скажешь, что мы тоже можем сделать такой ремонт, только лучше и в десять раз дешевле.
     — В пятнадцать! — гордо поправил Гоша. — Я пока мы у Славика были, все просчитал. Ну, примерно. Если покупать материалы со скидкой и делать все самим...
     Танька вздохнула и пошла на кухню ставить чайник. Она знала — спорить бесполезно. Когда Гоша что-то задумал, его может остановить только стихийное бедствие.

     На следующий день Гоша уже сидел на краю ванны, задумчиво разглядывая потрескавшуюся плитку. В голове крутились воспоминания о том, как в детстве они с дедом чинили старенький "Москвич". "Главное, внучок, — говорил дед, — не бояться. Руки правильные — остальное приложится". Дед был мастером от бога, в отличие от внука, который вечно что-то затевал, но редко доводил до конца. "Но сейчас все будет по-другому", — думал Гоша, представляя, как все ахнут, увидев его ремонт.
     — Евроремонт — это же просто! — заявил он за ужином, разглядывая журнал по дизайну интерьеров. — Сейчас в интернете все есть, я уже три видео посмотрел. Главное — материалы правильные купить.
     Танька подняла глаза от своего супа:
     — Гош, помнишь, как ты прошлым летом решил балкон в зимний сад превратить? Кактус до сих пор в себя прийти не может.
     — То балкон, а это ванная! — возразил Гоша. — Тут же все просто: плитка, клей, затирка. Что тут может пойти не так?
     — Все, Гошенька. Абсолютно все, — вздохнула Танька, но в глазах ее мелькнула теплота. Она знала — когда Гоша что-то задумал, его не остановить. Да и не хотела она его останавливать. В конце концов, именно эта его черта — браться за невозможное с детским энтузиазмом — и заставила ее когда-то в него влюбиться.

     На следующий день Гоша отправился в строительный магазин "Молоток", гордость районного масштаба, открывшийся в прошлом году в здании бывшего книжного. Продавец Михалыч, бывший прораб с опытом "от Брежнева до наших дней", как он сам говорил, встретил Гошу как родного.
     — О, Георгий Палыч! — воскликнул Михалыч, протирая очки. — За плиткой небось? А я как раз для тебя припас кое-что особенное!
     Гоша шел за Михалычем между стеллажами, вдыхая запах краски и штукатурки. Этот запах напоминал ему о детстве, когда они с отцом делали ремонт в их старой квартире. Тогда все казалось проще — может, потому что отец всегда знал, что делать?
     — Плитку со скидкой хочешь? Есть такая, импортная! — подмигнул Михалыч, ведя Гошу в дальний угол магазина. — Правда, разная она немного... по размеру и цвету. Но это же дизайн! В Европе сейчас так модно — чтоб все разное было.
     В этот момент мимо проходил сосед Валера, работавший в "Молотке" грузчиком.
     — Гош, ты чего это затеял? — поинтересовался он, глядя на коробки с плиткой.
     — Да вот, ремонт делать буду. Европейский, — гордо ответил Гоша.
     — Европейский? — хмыкнул Валера. — Ну-ну. Только ты это, когда плитка падать начнет, предупреди — я каску надену.

     Гоша купил. Еще бы не купить — такая скидка! Дома он разложил плитку на полу ванной, представляя, как все будет выглядеть. В его воображении уже рисовалась картина: вот приходят гости, ахают от восторга, а он скромно так говорит: "Да ничего особенного, сам придумал дизайн..."
     Правда, когда он начал выкладывать плитку на стену, выяснилось, что "немного разная" означало разницу в полсантиметра, а "разные оттенки" включали в себя все цвета от бледно-голубого до насыщенно-синего, с неожиданными вкраплениями песочного.
     — Это же как море! — пытался убедить Гоша Таньку, когда она вернулась с работы. — Смотри — тут волны, тут пена, а тут — песчаный берег!
     — Ага, после цунами, — вздохнула Танька, наблюдая, как очередная плитка медленно сползает по стене, оставляя за собой след из клея.
     На помощь пришла соседка, баба Шура, услышавшая шум от падающей плитки.
     — А мой Петя в девяностом году тоже так ремонт делал, — начала она, присаживаясь на край ванны. — Только у него не плитка была, а линолеум. Так он его на стены клеил! Говорил, что так теплее будет.

     Через неделю, когда половина "морского пейзажа" оказалась на полу, Танька взяла дело в свои руки.
     — Будем красить, — заявила она безапелляционно. — Голубой краской. Раз уж ты про море начал — так хоть похоже будет.
     В хозяйственном они битый час выбирали оттенок.
     — Этот слишком яркий, — морщился Гоша.
     — А этот какой-то больничный, — отвечала Танька.
     В итоге взяли последнюю банку обычной голубой краски.
     — Хватит, — уверенно заявил Гоша, прикинув площадь стен на глаз. Не хватило. Одна стена осталась белой, как айсберг посреди голубого океана.
     — А что? — философски заметил Гоша, разглядывая результат их трудов. — Теперь у нас не просто ванная, а арт-объект. Вон у Петровича вообще обои в ванной. И ничего, живет.
     Он стоял посреди своего "арт-объекта" и думал о том, как странно устроена жизнь. Вот хотел сделать "как в журнале", а получилось как всегда — немного криво, немного косо, зато со своей историей. Может, в этом и есть какой-то высший смысл? Может, не надо пытаться быть как все, а просто быть собой?
     Даже Валера признал, что получилось "нормально так, креативно".
     — Главное, — говорил он, — что плитка больше не падает. А то я уже привык каску носить, когда мимо вашего окна хожу.
     — Может, и правильно, что так вышло, — говорила теперь Танька, принимая очередных гостей. — А то мы как все да как все. Пусть теперь будет у нас море. А если еще и с айсбергом...

     ...А через месяц их "арт-объект" стал местной достопримечательностью. Соседки специально напрашивались к Таньке "на чай", чтобы посмотреть на "европейский дизайн". Баба Маня даже записала их ванную в свой список "городских чудес", куда раньше входили только ее гигантские помидоры и голубь с белой головой, живший на крыше почты.
     Но настоящая слава пришла после того, как их ванную увидела Надежда Захаровна — жена главного архитектора города. Она тогда зашла к Таньке занять соли и так впечатлилась "морским дизайном", что рассказала всему городскому клубу любителей вязания. А там, как известно, собирались главные разносчицы новостей района.
     — Представляете, — говорила Надежда Захаровна, размахивая спицами, — а ведь это настоящий авторский дизайн! В столицах за такое бешеные деньги берут. А тут — чистое искусство, и главное — от души!
     После этого началось что-то невероятное. Сначала Валерка из третьего подъезда покрасил свою ванную в три разных оттенка зеленого, объявив, что это "лесная тема". Потом тетя Люся с пятого этажа оклеила стены обоями с попугаями, назвав это "тропическим стилем". А когда дядя Витя, бывший моряк, нарисовал на стене своей ванной якорь и написал под ним "Полный вперед!", даже самые заядлые скептики признали — в городе зарождается новое направление в дизайне.

     Гошу стали останавливать на улице и просить совета.
     — Георгий Палыч, — говорили ему, — а как думаешь, если я кухню покрашу в оранжевый цвет, а одну стену оставлю белой — это будет концептуально?
     Или:
     — Гош, глянь, я тут плитку купил разноцветную, как ты думаешь — пойдет для создания эффекта «северного сияния» в туалете?
     В строительном магазине "Молоток" даже появился специальный стенд: "Коллекция «Креатив» — для ремонта в стиле Георгия Палыча". Там Михалыч собирал все некондиционные материалы и остатки партий, уверяя покупателей, что именно так и рождаются шедевры.
     Славик из третьего подъезда, тот самый, что вернулся из Москвы, теперь немного смущенно объяснял гостям, что его "столичный ремонт" выглядит слишком банально.
     — Вот у Гоши — это да, это искусство! А у меня что? Типовой проект...
     Танька только посмеивалась, глядя на эту суету.
     — Вот ведь как бывает, — говорила она как-то вечером Гоше. — Хотели как у всех, а получилось — как ни у кого. И ведь правда лучше вышло!
     А Гоша... Гоша теперь важно рассуждал о "концептуальном подходе к пространству" и "философии несовершенства в интерьере". Правда, когда его особенно хвалили, все равно смущался и говорил свое коронное:
     — Да ладно вам, ничего особенного. Просто руки из нужного места растут.

     В их городе теперь появилась новая традиция — если затеваешь ремонт, обязательно нужно оставить что-нибудь "не как у всех". Белую стену посреди цветных, например. Или окно в неожиданном месте. Или полочку для цветов там, где ее никто не ждет. И это уже не считалось ошибкой или недоделкой — это называлось "творческим подходом в стиле Георгия Палыча".
     Говорят, даже мэр города, когда затеял ремонт в своем кабинете, специально оставил одну стену некрашеной.
     — Для аутентичности, — объяснял он. Хотя все знали — просто краски не хватило. Но разве это важно? Главное — история получилась хорошая.

     И пусть столичные дизайнеры крутят носом, мол, провинциальный кич. Зато у них теперь в каждой квартире своя история, в каждом подъезде — свой шедевр. А главное — никто больше не переживает из-за неровных стен и неидеальной плитки. Ведь это уже не ошибки, а "авторский почерк". Вот такие они — маленькие радости маленького города, где даже неудачный ремонт может стать началом чего-то большого и прекрасного.
     В их городе, застрявшем между прошлым и будущим, такие истории случаются постоянно. Здесь каждый день что-то идет не по плану, но именно из таких внеплановых моментов и складывается жизнь — немного нелепая, немного смешная, но точно не скучная.
     А Гоша... Гоша уже планирует новый проект. Что-то связанное с "экологичным озеленением" балкона. Кажется, на этот раз он собирается вырастить помидоры размером с арбуз, "как у бабы Мани в восемьдесят втором". Танька только улыбается — она-то знает, что даже если помидоры не вырастут, зато будет новая история. А в их городе истории ценятся больше, чем какой-то урожай.